Заманчивая мишень

- Случилось что-нибудь? - с беспокойством спросил Смит.

Эйлин Микулка издала глубокий, трепетный вздох, влажные глаза ее были красными.

- Его убили.

- Кого?

- Президента. Его кто-то застрелил. И куда только катится эта страна?

Харолд В. Смит на секунду остолбенел. Ему вспомнился такой же случай тридцать с лишним лет назад, такое же холодное, гнетущее ощущение, когда, сидя в кабинете, он поднял трубку, и жена с рыданиями сообщила ему такую же новость. Почти теми же словами.

При вести о смерти того Президента Смита будто холодным кинжалом кольнуло в сердце. Тот Президент поставил его во главе КЮРЕ, доверил ему не только безопасность страны, но и собственную политическую судьбу. Они оба знали, что в случае огласки Президенту грозит импичмент за создание неконституционной организации для борьбы с преступностью и коррупцией. Чтобы спасти страну, КЮРЕ постоянно попирало все конституционные гарантии.

Смит наконец вышел из оцепенения.

- Не соединяйте меня ни с кем, - хрипло произнес он. - Я побуду в кабинете.

Вслед ему понеслись возобновившиеся рыдания. Все стихло, лишь когда он закрыл звуконепроницаемую дубовую дверь.

Смит широкими шагами пересек по-спартански обставленный кабинет и сел за стол, напоминающий пласт антрацита на ножках. Под его худощавым телом скрипнул стул. Сунув руку под столешницу, он нажал кнопку.

Ожил вмонтированный в столешницу экран монитора, стоящий наклонно, чтобы никто, кроме Смита, не мог его увидеть. Черный экран сливался со стеклом. Светились только ярко-оранжевые буквы.

Смит коснулся края стола. Как только клавиатура засветилась, он тотчас пробежался пальцами по клавишам.

Система отслеживала все публикуемые сообщения и новости.

Шеф КЮРЕ скользнул глазами по строчкам, и по его спине, сгорбленной от старости и трудов, пробежал холодок.

ПРИ ВЫХОДЕ ИЗ СЛУЖЕБНОГО АВТОМОБИЛЯ ВОЗЛЕ БИБЛИОТЕКИ ИМЕНИ КЕННЕДИ В БОСТОНЕ, ШТАТ МАССАЧУСЕТС, ВЫСТРЕЛОМ В ГОЛОВУ РАНЕН ПРЕЗИДЕНТ США. СРОЧНО ПЕРЕПРАВЛЕН В ВОЕННЫЙ ГОСПИТАЛЬ. О ЕГО СОСТОЯНИИ НИЧЕГО НЕ ИЗВЕСТНО.

В этом лаконичном, написанном жестким телеграфным стилем сообщении таился кошмар. Смит с трудом сглотнул.

- Опять то же самое, - произнес он.

Главный хирург Массачусетского военного госпиталя Кевин Пауэрс мыл руки, готовясь к намеченной операции. Неожиданно в двери появился главный администратор и только и успел вымолвить:

- Президент...

Несколько мужчин в строгих костюмах и темных очках втолкнули его внутрь - дверь при этом широко распахнулась, - схватили Пауэрса за синий хирургический халат и потащили в операционную.

Перед лицом хирурга блеснул золотистый значок.

- Секретная служба, - отрывисто произнес один из мужчин.

Перед Пауэрсом с ошеломляющей ясностью возникла картина происшедшего.

- Президент? - выпалил он.

- Рана в голову.

- Господи.

Агенты ввели бледного, двигавшегося, будто заводной, Пауэрса в двустворчатую дверь операционной.

Врач запротестовал.

- Вы не прошли санобработки.

- Нет времени, - ответил агент. - Вот он. Спасите его, пожалуйста.

Пациент уже лежал на операционном столе. Охранники подготовили его, сняв дорогой костюм и белье. При этом они скрипели зубами, сдерживая слезы ярости и безысходности.

Тело лежало совершенно неподвижно, лишь чуть покачивалось, когда к нему прикасались.

- Это что - огнестрельная рана?

- Выстрел в голову, - отозвался агент.

Пауэрса подвели к пациенту. Когда его взгляд упал на рану, он понял, что надежды нет. По крайней мере на восстановление мыслительных способностей.

Пуля обнажила розовато-серую массу мозга. Она вяло пульсировала. Электрокардиограф начал выписывать дрожащую синусоиду, сопровождаемую частыми гудками.

- Плохо дело, да? - со слезами в голосе спросил агент.

- Принимаемся за работу, - угрюмо сказал Пауэрс, надев перчатки и взяв скальпель.

Он осторожно сдвинул окровавленные волосы. Все ахнули, а врач мучительно поморщился: рана оказалась больше, чем можно было предположить.

Электрокардиограф вдруг загудел - негромко, непрерывно, жутко. Медсестра сказал:

- Ровная линия.

- Оживите его! - выкрикнул один из агентов.

- Успокойтесь, - отозвался Пауэрс.

- Мы не можем его потерять!

- Очень сожалею. Он умер.

Чьи-то сильные руки схватили Пауэрса за плечи.

- Спасите этого человека! - хрипло произнес кто-то с ожесточением.

- Его невозможно спасти, черт побери! Третья часть мозга превратилась в пульпу. Если я верну его к жизни, он будет увядшим растением. Вы этого хотите?

Никто не ответил. Руки, сжимавшие плечи врача, одна задругой разжались. Агенты, не стесняясь, плакали. Один из них почему-то мерно колотил кулаками по белой кафельной стене, покуда она не окрасилась кровью.

Прикрыв чистой простыней неподвижное тело, оскверненное насилием, доктор Кевин Пауэрс был способен лишь тупо думать, что вошел в историю.

Однако ему тоже хотелось от безысходности молотить по стене трясущимися кулаками.

Журналисты и толпа любопытствующих прождали еще часа два возле госпиталя на холодном декабрьском воздухе. Никаких сообщений. Из-за отсутствия фактов рождались слухи. Они становились все безрадостнее, и надежда на то, что Президент выживет, потихоньку умирала.