Замануха для фраера

– Представляешь, в каком-то неработающем детском саду, скрючившись на низеньких детских скамеечках в фанерном домике для малышей, я отдаю брусок, а мне за него вручают миллион восемьсот тысяч рублей. И мы расходимся, весьма довольные друг другом. Ты представляешь? Простенько и со вкусом… Я оглянуться не успел, а их уже и след простыл.

– А деньги не фальшивые? – спросила Лена, беря в руку одну купюру из неполной пачки и разглядывая ее на свет.

– Нет. На что, как ты думаешь, я купил тебе эти цветы? – спросил Игорь, кивнув на огромный сборный букет, обошедшийся ему в полторы тысячи. – На эти самые их деньги за брус. А потом, этот Юрий вполне определенно дал мне понять, что если у меня еще случится необходимость в деньгах, то я могу снова обратиться к нему, и он обязательно поможет. Он каждый день пасется у той ювелирки, его найти – раз плюнуть. Многие его знают, да и такой, наверняка очень прибыльный бизнес, он вряд ли захочет потерять. На мне он знаешь, сколько наварил?

– Нет, – ответила Лена.

– Вот и я не знаю. Но штук шестьдесят, это вне всяческого сомнения. Плюс комиссионные. Нет, овчинка выделки не стоит. Он не будет расплачиваться со своими клиентами фальшивыми деньгами, – уверенно закончил Игорь. – Просто нет резона.

– И что дальше? – спросила Елена, уже догадываясь, что ей на это ответит Игорь.

– Сегодня вечером мы поднимем еще два ящика. Завтра – все остальное. А в перерывах я буду толкать этому Юрию наши брусочки. И в Москву мы вернемся с мешком денег, а не с золотыми брусками.

Он весело посмотрел на Лену и добавил:

– Нет, с двумя мешками денег…

* * *

Пермяк заметил лодку, когда часы показывали половину девятого. Было еще светло, но Казань начинала понемногу успокаиваться: стало меньше машин и явно снизил громкость городской шум, который неясно доносился и сюда, в самый конец озера, нехоженый и заросший кустами и высоким густым камышом.

Красавин сидел здесь с самого утра, уставившись из своего укрытия на воду, и будто смотрел длинное тягучее кино, в котором мало чего происходит: ну, разве что покатались на длинных байдарках туда-сюда спортсмены в зеленых футболках да какой-то собачник, забрасывая время от времени в озеро палку, за которой бросалась его собака, купал таким образом своего клыкастого шерстяного питомца.

Спортсмены поплавали где-то с одиннадцати до половины первого, а собачник купал своего пса в пять часов. Больше ничего не случилось (Пермяку до чертиков обрыдло пялиться на это озеро) до того самого времени, как на середину Дальнего Кабана, точно в место под бывшим Горбатым мостом, о котором некогда рассказывал Ленчик, выплыла из кустов неподалеку небольшая резиновая лодка на двоих. Там и сидело двое, парень и девка. Бросив якорь, они посовещались малость, после чего девка стала надевать резиновый костюм, ласты, потом закинула за плечи баллон, сунула в рот трубку и, надев маску, спиной бултыхнулась в воду.

– Ну вот, голубчики, вы и попались, – ядовитым голосом дядюшки Скруджа произнес Пермяк и достал бинокль. Наведя его на лодку, он устроился поудобнее и принялся наблюдать за происходящим. Вот теперь это «кино» на озере стало приобретать сюжет и сделалось интереснее. Много интересней.

ГЛАВА 17 ИЮЛЬ 1949 ГОДА

– Есть! Зацепи-или-и-и!

Это закричал один из молодцев на ялике, за которым тащилась веревка с прикрепленной на конце «кошкой».

Савелий Николаевич вздрогнул и посмотрел в сторону сидящего на траве мужчины в шляпе. Но тот уже вскочил и, вытянувшись, всматривался в сторону закричавшего парня. Так всматриваются только очень заинтересованные в чем-то люди.

Вот он повернулся боком, и Родионов, еще прежде почувствовавший, что человек в шляпе ему, кажется, знаком, признал его. Яким! Один из боевиков Мамая, погибший, как все считали, вместе с Серым, когда они прикрывали отход Мамая с подводами.

Что он здесь делает?

Тем временем вокруг ялика, зацепившего что-то, сгрудилось еще несколько яликов и лодок. Пацаны стайками высыпали на берег к самой воде, за ними потянулись любопытные старухи, не обращая внимания на мечущегося по берегу участкового уполномоченного Коноваленко, сорвавшего голос в бесполезных требованиях не мешать и отойти в сторону.

А на озере шла работа. Несколько парней осторожно вытягивали что-то из воды. Скоро им стали помогать баграми мужики из других лодок.

Яким вместе со всеми сошел с берега к воде и не отводил взгляда от ялика, «кошка» которого зацепила что-то тяжелое.

«Только бы не золото, только не золото, только не золото», – стучала в мозгу единственная мысль.

Вот мужики наклонились и баграми втащили в ялик продолговатый толстый предмет. Этот предмет оказался опухшим до неузнаваемости Вахой Геворгадзе, центрфорвардом тбилисской команды «Динамо», мастерски забившим столь необходимый гол в ворота соперника и выведшим свою команду в полуфинал розыгрыша кубка.

Замахал на берегу руками представительный грузин, закурлыкал что-то на своем языке, в котором чувствовались боль и отчаяние.