Замаранные

Большинство ящиков оказались полупустыми, поэтому я переложил содержимое одного в другой, вытащил первый и выбил одну доску. Она вышла легко, и я увидел ржавые гвозди, будто из крышки гроба.

«Держи свое воображение в узде», – сказал мне как-то Мориарти.

«Потому что оно усугубляет мою боль?».

«Нет, потому что оно у тебя дерьмовое».

«Я бы хотел почитать учебник, в котором это написано. Глава 6: Дерьмо в воображении и его воздействие на латентных говнюков».

Делано больше не стала спрашивать, что я задумал. Она просто сидела и курила, а кончик ее сигареты пульсировал алым и белым.

Если честно, я просто выпендривался, потому что вполне мог заклеить дыру скотчем, который нашел в ящике, но доска более точно передавала мое настроение, как сказал бы мой приятель. Я приложил ее к разбитому стеклу и забил гвозди в раму молотком для мяса, стоявшим в сушилке. Ветер из урагана превратился в легкий бриз. Совсем неплохо.

На этот раз миссис Делано была потрясена настолько, что застыла в молчании, точно статуя, лишь клубы дыма окутывали ее руку с зажатой между пальцев сигаретой.

– Позвоню своему приятелю, – сказал я, направляясь к двери, – он работает круглосуточно, попрошу его привести в порядок твою и мою дверь. До его прихода я бы посоветовал тебе сидеть тихо. Ты ведь не хочешь привлечь нежелательное внимание.

Несмотря на трудный день, спускаясь по лестнице, я улыбался. Из квартиры Делано не доносилось ни единого звука, даже едва различимого шороха.

Глава 6

До того как у меня появились причины беспокоиться о более серьезных вещах, я часто проводил целые дни, роясь в своем прошлом и пытаясь понять, почему я так сильно хотел сделать трансплантацию волос. Почему сияющая кожа черепа производила на меня столь тягостное впечатление? Я пролежал на диване достаточно долго, чтобы понять: корни подобных желаний должны брать начало в истории моей жизни.

Впрочем, я мог бы так ни к чему и не прийти. Мой отец умер до того, как успел полностью лишиться волос. Никогда лысый парень меня не избивал и не унижал. Не могу назвать лохматых героев, которым я хотел бы подражать, или с голыми черепами, в которых не хотел превращаться.

«Это в подсознании», – проинформировал меня Зеб однажды вечером в парке.

Мы распили на двоих пинту «Джеймсона» после того, как закрылись бары. Мое мощное тело с трудом поместилось на детские качели, а цепи так сжимали ноги, что они онемели. Должно быть, я был пьян.

«Поверь мне, Дэн. Что-то случилось».

Я знаю, что произошло. Зеб предложил мне выгодную сделку, начал показывать фотографии и мастерски сыграл на моем тщеславии.

«Если у тебя есть волосы, значит, ты еще не так стар, и твоя жизнь не подходит к концу».

Я бы не удивился, если б Зеб продал дерьмо канализационной системе. Он был таким превосходным бизнесменом, что мог в буквальном смысле взять деньги с клиента за то, чтобы вколоть ему жир, который он только что отсосал из его задницы.

* * *

«Вонючие ублюдки. Здесь должно быть стерильно» – такими словами Зеб впервые встретил меня, и по его ботинкам разведчика, торчащим из-под комбинезона хирурга, я сразу понял, что этот парень служил в израильской армии. Сержант Флетчер этого не заметил, потому что слишком старательно ковырял в носу.

– У меня опухоль в носу, видишь? – спросил он, и его голос прозвучал приглушенно из-за указательного пальца, засунутого в ноздрю. – И я ужасно храплю. Хочу, чтобы ты это исправил.

Врач походил на вокалиста из «Би Джиз», который женился на Лулу,[31] только врезавшегося в зеркальное стекло. Вы либо способны это представить, либо нет.

Он закончил делать инъекцию в пенис лежавшего без сознания парня и раздраженно бросил шприц в металлическую раковину.

– Пошли, ребята. Я тут занят толстым членом. Сами понимаете, работа деликатная. Этот тип – большой начальник каких-то боевиков.

Должен признаться, я был немного удивлен. Даже для Минги-стрит подпольная косметическая хирургия была чем-то радикальным, хотя я слышал, что в Судане есть место, где делают трансплантацию органов. И с поразительной быстротой находят донора. Этот же израильтянин являлся истинным предпринимателем, и это при том, что девяносто процентов местных без колебаний воткнули бы в Зеба все его иголки. Но если ты способен предоставить ценные услуги, тебе прощается все.

Флетчер вытащил палец из носа.

– Так что с моим носом, док?

– А мы похожи на швейцарскую клинику? У нас делают только инъекции, – сказал человек, которого позже я знал как Зеба. – Нет, носорог.

– Кого ты назвал носорогом? – сказал Томми и прострелил Зебу коленную чашечку.

Ладно, ничего такого не было, но могу же я помечтать.

* * *

Я паршиво спал после стычки с миссис Делано. Наверное, из-за того, что я вдруг сообразил, какая красотка моя тронутая соседка сверху, но если вспомнить мертвых и умирающих, а в особенности Конни, то мое либидо понесло серьезный урон. Я чувствовал себя предателем из-за того, что так и не начал горевать по Зебу, но раз уж я не видел его распростертым на асфальте, то еще мог раздувать искорку надежды.