Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Изъ этой дикой страны леди Кингстонъ, разставшись дружески съ Радзивилломъ, отправилась въ Петербургъ, гдѣ нѣсколько лѣтъ тому назадъ встрѣтили ее съ такимъ почетомъ и гдѣ теперь ожидало ее горькое разочарованіе. Прежній чрезвычайно-благосклонный пріемъ, оказанный герцогинѣ со стороны императрицы Екатерины, замѣнился теперь вѣжливою и сдержанною холодностью. Русскіе вельможи не чествовали уже ее какъ въ первый пріѣздъ, а народъ не зазѣвывался уже на герцогиню, пріѣхавшую не на великолѣпной яхтѣ, а въ обыкновенномъ дорожномъ экипажѣ. ЬНа этотъ разъ Петербургъ показался герцогинѣ совсѣмъ не тѣмъ городомъ, какимъ онъ показался ей въ 17 76 году. Она была теперь въ немъ совершенно незамѣтною личностью; отношенія ея къ двору ограничились сухимъ оффиціальнымъ представленіемъ, и императрица не приглашала ее въ свой избранный кругъ, а петербургская знать не устроивала въ честь ея никакихъ праздниковъ. При такой неблагопріятной обстановкѣ, герцогинѣ вскорѣ пришлось убѣдиться, что ей нечего было ожидать и искать въ Петербургѣ, и что получить желаемое ею званіе статсъ-дамы рѣшительно нѣтъ никакой возможности. Въ добавокъ къ тому, всѣ ея надежды — составлявшія, впрочемъ, собственно капризъ, а не потребность, — надежды на полученіе ею громадныхъ доходовъ съ купленныхъ ею въ Эстляндіи Чэдлейскихъ мызъ, оказались несбыточными. Водочный заводъ не только не приносилъ своей знатной владѣлицѣ никакихъ прибылей, но, напротивъ, казна, за разныя открытыя упущенія на заводѣ, а также за неточное соблюденіе тамъ узаконеній и правилъ по винокуренной п питейной части, наложила на герцогиню штрафы и денежныя начеты, такъ что тотчасъ по пріѣздѣ ея въ Петербургъ, къ ней явился полицейскій офицеръ, представившій ей, на основаніи указа казенной палаты, о платежѣ причитающихся съ нея разнаго рода взысканій. Независимо отъ этого, занятіе по водочной части сильно уронило въ общественномъ мнѣніи столицы прежнюю знаменитую петербургскую гостью: на нее уже не смотрѣли теперь какъ на знатную иностранную путешественницу, сорящую деньгами, но скорѣе какъ на заѣзжую промышленницу, желавшую поразжиться посредствомъ надуванія казны и на счетъ испивающаго люда. Обаяніе, окружавшее герцогиню въ первый пріѣздъ, совершенно исчезло и прежнія розказни объ ея несмѣтныхъ богатствахъ замѣнялись теперь болтовней, которая могла бы легко подорвать финансовый кредитъ герцогини, если бы только она нуждалась въ немъ. Вслѣдствіе этого, вторая поѣздка леди Кингстонъ въ Россію обошлась безъ всякаго шума и по своимъ результатамъ была для нея гораздо непріятнѣе, чѣмъ первая, послѣ которой герцогиня всетаки увозила съ собою хотя нѣкоторыя воспоминанія, льстившія ея ненасытному самолюбію. Побывъ нѣсколько дней въ Петербургѣ и не заставъ здѣсь Потемкина, на покровительство котораго она надѣялась, герцогиня вернулась въ Калэ на нанятомъ французскомъ коммерческомъ суднѣ, не представлявшемъ той роскоши и тѣхъ удобствъ, какими отличалась ея собственная яхта.

По возвращеніи во Францію, герцогиня Кингстонъ, какъ сама она говорила, окончательно избрала мѣстомъ постояннаго своего пребыванія городъ Калэ, жители котораго — по словамъ ея біографа — не переставали пользоваться ея необыкновенною къ нимъ щедростью. Въ 1786 году она задумала было поѣхать въ Англію, и въ кингстонгоузскомъ замкѣ начались уже приготовленія къ пріѣзду его владѣтельницы; но узнавъ, что англійскія газеты снова въ непріязненномъ тонѣ заговорили о ней, и что на счетъ ея стали появляться въ Лондонѣ самые оскорбительные, до-нельзя грязные пасквили и памфлеты, она отказалась отъ своего намѣренія посѣтить Англію и рѣшилась навсегда остаться во Франціи, переселившись на житье въ Парижъ. Тамъ она наняла на всю жизнь въ улицѣ Кокронь великолѣпную гостинницу, называвшуюся «Parlement d’Angleterre», а въ недальномъ разстояніи отъ Фонтенебло купила замокъ Сентъ-Ассизъ, заплативъ за него 1,400,000 ливровъ. Въ этомъ роскошномъ замкѣ она, послѣ его покупки, прожила одну только недѣлю. Она умерла въ Сентъ-Ассизѣ скоропостижно, отъ разрыва сердца, 28-го августа 1788 года, на шестьдесятъ девятомъ году отъ рожденія.