Замѣчательныя судебныя дѣла

Извѣстность, которую получило событіе, подавшее поводъ къ настоящему дѣлу, недавность этого ужаснаго происшествія, еще не изгладившагося въ памяти Москвичей, наконецъ особенность настоящаго убійства, какъ по жертвѣ преступленія, такъ и по личности самого преступника, — все это вмѣстѣ взятое было причиною многочисленнаго стеченія публики въ этотъ разъ. Не говоримъ уже о томъ, что зала засѣданій была полна насколько это возможно: публика наполнила ее совершенно еще въ 11 часовъ. Но этого мало: масса народа наполняла корридоры, площадь предъ главнымъ подъѣздомъ; толпа народа стояла также у воротъ, на Сенатской площади. Въ этотъ день назначено было къ слушанію по 1‑му уголовному отдѣленію два дѣла, и дѣло Сергѣя Павлова шло вторымъ. Вотъ почему, лишь въ половинѣ перваго, предсѣдавшій сдѣлалъ распоряженіе о приводѣ подсудимаго. Въ этотъ моментъ въ залѣ водворилась мертвая тишина, и нѣсколько сотенъ глазъ устремились на ту желѣзную дверь, въ которую долженъ былъ войти подсудимый. Вотъ наконецъ, послѣ полуминутнаго ожиданія, стукнула дверь… Публика встрепенулась. Показался, по обыкновенію, жандармъ съ обнаженною саблей, за нимъ появился въ дверяхъ и подсудимый, въ сопровожденіи другаго жандарма: дверь затворилась. Подсудимый при входѣ нѣсколько смутился, онъ смотрѣлъ неопредѣленно, какъ будто желая избѣгнуть встрѣчи съ чьимъ бы то ни было взглядомъ; онъ не сразу сталъ на мѣсто, около массивной скамьи, на которой уже сидѣли такіе убійцы какъ Мазуринъ, Даниловъ… Подсудимый — молодой человѣкъ, едва перешедшій предѣлъ гражданскаго совершеннолѣтія; ему съ небольшимъ 21 годъ. Лицо его, весьма правильное, еще не потеряло юношеской свѣжести: лишь пушекъ пробивается едва замѣтно сквозь смуглую кожу его лица. Но въ то же время, въ выраженіи, въ глазахъ видѣлось утомленіе, изнеможеніе; щеки впалы, на всемъ лицѣ замѣтна сильная худоба, глаза хотя блестѣли, но въ блескѣ ихъ было замѣтно какое то неестественное напряженіе. Сложеніе подсудимаго не изъ сильныхъ: это болѣе нервная натура чѣмъ мускулистая. Говоритъ подсудимый не громко, спокойно, съ какою — то особенною простотою; онъ слегка заикается.

Послѣ обычныхъ приготовительныхъ дѣйствій, секретарь прочиталъ обвинительный актъ слѣдующаго содержанія: