Замѣчательныя судебныя дѣла

„Изъ показаній жены покойнаго и хозяевъ ихъ оказалось, что Апарышевы поселились во Владимірѣ только съ 20‑го сентября, знакомства еще ни съ кѣмъ не пріобрѣли, а прежде жили въ Вязникахъ вмѣстѣ съ родителями Пелагеи Васильевой. Апарышевъ былъ здѣсь старшимъ городовымъ. Эти обстоятельства указывали слѣдователю, что виновникомъ преступленія могъ быть только кто — либо изъ живущихъ въ Вязникахъ. Поэтому слѣдователь отправился туда и обратился съ распросами къ полицейскому начальству Апарышева, а именно къ помощнику Вязниковскаго исправника г. Пинскому. Послѣдній между прочимъ разсказалъ слѣдователю, что разъ лѣтомъ (1868 г.) пришли къ нему жена Апарышева, мать ея и самъ Апарышевъ и первыя двѣ жаловаливь ему на Апарышева за нанесенные имъ обѣимъ побои. Апарышевъ тутъ же сознался въ этомъ. Т. Пинскій посовѣтовалъ имъ жить мирно, въ случаѣ же семейныхъ ссоръ жаловаться мировому судьѣ. Но неудовольствія въ семействѣ Апарышевыхъ и родителей ихъ продолжались, и самъ уже Апарышевъ приходилъ нѣсколько разъ къ исправнику съ жалобами на жену и на тестя, который не пускалъ жену его жить съ нимъ. При этомъ Апарышевъ сообщилъ, что жена его, Пелагея Васильева, выйдя за него замужъ «нечестною», состояла въ преступной связи съ своимъ отцомъ, Васильемъ Павловымъ, который и заводилъ съ нимъ изъ — за этого ссоры. Такое показаніе г. Пинскаго указало слѣдователю, гдѣ нужно искать слѣдовъ преступленія, и онъ обратился къ семейнымъ Пелагеи Васильевой. Изъ распросовъ матери ея, Авдотьи Андреевой, двухъ сестеръ и брата оказалось, что отецъ ихъ, Василій Павловъ, съ 6‑го сентября неизвѣстно куда отлучался изъ дому и возвратился только 9‑го числа рано утромъ. Уходя изъ дома, отецъ ихъ былъ въ томъ картузѣ и кушакѣ, которые найдены были недалеко отъ мѣста преступленія. Кромѣ этого сынъ Павлова, Емельянъ, присовокупилъ, что отецъ его, когда пришелъ домой, сказалъ ему, что картузъ свой потерялъ и что если будутъ ему показывать его, то чтобъ онъ, Емельянъ, сказалъ, что это картузъ не ихъ и что отецъ его изъ дома уходилъ въ другомъ. Отсутствіе. Павлова изъ дому въ означенное время подтвердили еще два свидѣтеля. При обыскѣ въ домѣ Павлова, въ комодѣ найденъ отломокъ ствола, который оказался схожимъ со стволомъ найденнаго ружья. Ружейники признали найденное ружье принадлежащимъ Павлову. Василій Павловъ при первоначальномъ показаніи отвергалъ всѣ обстоятельства, его изобличающія, но при вторичномъ допросѣ сознался въ убійствѣ Апарышева. Объ обстоятельствахъ, при которыхъ у него родилась мысль объ убійствѣ, онъ объяснилъ, что за нѣсколько времени до преступленія онъ чувствовалъ сильное тоскливое состояніе, особенно когда онъ оставался одинъ, и это настроеніе подъ конецъ усилилось до того, что онъ готовъ былъ наложить на себя руки; одинъ разъ хотѣлъ было удавиться, но этому помѣшала жена его. Затѣмъ началъ являться къ нему какой — то призракъ въ образѣ человѣка и совѣтовалъ ему убить Апарышева и говорилъ, что если онъ этого не сдѣлаетъ, то Апарышевъ его убьетъ самъ. Когда призракъ настаивалъ на этомъ, то ему, Павлову, дѣлалось легче и вслѣдствіе этого въ немъ зародилась мысль объ убійствѣ. Тоскливое же настроеніе пришло къ нему вслѣдствіе ссоръ съ Апарышевымъ и особенно послѣ шестидневнаго ареста, когда у него появилась сперва злоба, а злоба, усиливаясь, перешла въ тоскливое настроеніе, которое нашло выходъ въ убійствѣ. Послѣ убійства ему стало легче и призракъ болѣе не являлся.

«Свидѣтельствовавшіе Павлова врачи не нашли въ немъ никакихъ физическихъ страданій, которыми обусловливается печальное душевное настроеніе, и не обнаружено никакихъ данныхъ для заключенія о разстройствѣ его умственныхъ способностей.

«На основаніи этихъ данныхъ обвинительная власть находитъ, что Павловъ, замысливъ вслѣдствіе злобы лишить жизни Апарышева, совершилъ это преступленіе, предусмотрѣнное 1433 ст. Улож. о нак.»