Заменить тобой весь мир

Бог ты мой.

Выбравшись из больницы и вновь оказавшись среди шумного Лондона, Клаудиа попыталась прийти в себя.

– Клаудиа, случившееся…

Он смотрел куда-то поверх ее плеча, и она вся внутренне собралась и крепко зажмурилась.

Пожив в студенческом общежитии, она привыкла притворяться глухой, но попутно кое-что узнала о сексе. И отлично знала, как часто люди врут из жалости, не желая обижать, а самой ей, похоже, достался аналогичный поцелуй. Из жалости. От этой мысли ей стало физически больно. Но при этом она не могла забыть восхитительно твердую плоть, прижимавшуюся к ее животу. Вот только разве она не успела насмотреться, как сокурсники легко и непринужденно порхают из одной кровати в другую? Для мужчин секс – это всего лишь секс, пока он не несет за собой никаких обязательств, а игра стоит свеч.

– Мне не следовало этого делать.

– Верно. Не следовало. Во всяком случае, из неверных побуждений.

К чему это все? Не желает она слушать никаких отговорок.

– Не переживай, ничего особенного же не случилось. Верно?

– Верно.

– Ну и давай продолжать так, словно вообще ничего не было. – Она чувствовала на себе пристальный взгляд синих глаз. – Просто захотелось попробовать.

– Que?

– Целоваться. – Не хватало еще, чтобы он решил, что она к нему что-то чувствует. – Оказалось даже лучше, чем я ожидала.

Он удивленно моргнул.

Клаудиа улыбнулась.

– Это был твой первый поцелуй?

– Да. – Ему явно потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. – И как, я все правильно сделала? Хочу знать на будущее.

Лукас как-то сдавленно кашлянул.

– Si, – выдохнул он слабо. Слишком слабо на ее вкус.

Что ж, похоже, он всего лишь решил изобразить из себя джентльмена. Вот только она никогда не переносила жалости.

Она машинально потерла губы. Что же не так? Слишком слабо отвечала? Или, наоборот, слишком сильно? Слишком много языка? Недостаточно широко открывала рот? Для нее все было просто волшебно, но…

Черт, он же снова разглядывает ее губы.

Клаудиа резко отдернула руку.

– И как, было все так, как ты и надеялась?

Улыбнувшись, она попыталась разрядить обстановку:

– Неплохо. И совсем не похоже на заварной крем.

Глава 6

Никогда не целовалась.

Устроившись в комфортабельном салоне частного самолета, Лукас глотнул кофе, стараясь смыть с губ вкус Клаудии. Поставив чашку на стол, он взглянул на наконец-то устроившуюся в кресле принцессу.

Она с головой ушла в работу, а Лукас задумчиво наблюдал, как она поправляет очки и что-то царапает в блокноте.

«И как, я все правильно сделала?»

Лукас потер лицо руками. Первый поцелуй, в который она вложила всю душу, не оставил и камня на камне от его хваленого самообладания.

О чем он только думал, поцеловав ее? Наверное, он просто не думал. А если и думал, то явно не той головой. Всего одно прикосновение, и он полностью лишился контроля. А ведь ему вообще нельзя было к ней и пальцем прикасаться.

Вот только стоило ему взглянуть в полные боли глаза, и он не выдержал.

И даже решил, что она, так же как и он сам, полностью растворилась в том поцелуе. Только не дав потешить свое эго, она быстро растоптала эту иллюзию. Нет, нет и нет! Она всего лишь захотела попробовать! Madre de Dios, и кто же он для нее? Всего лишь очередной эксперимент? И для нее все было всего лишь «неплохо»! Тогда как сам успел свалиться в глубочайшую в мире пропасть и воспарить на небеса!

И если она сумела сотворить с ним такое лишь одним поцелуем, то на что она способна, скинув одежду? Лукас всегда весьма спокойно реагировал на женщин и четко себя контролировал, но, только представив, как вонзится в ее прекрасное тело, разом почувствовал возбуждение.

Подавив стон, Лукас оторвался от роскошных форм. Даже если забыть, что она его текущее задание, он все равно раз и навсегда твердо решил ничем себя не ограничивать и не создавать в жизни лишних сложностей. И менять свою точку зрения не собирался. А вступать в отношения и отдаваться на волю чувств – это все равно что добровольно напрашиваться на пулю убийцы. Чувства несут в себе слабость. Поэтому Лукас давно сосредоточился на работе и изо всех сил боролся за основополагающие понятия своей жизни – за справедливость, честь и долг – единственным известным ему способом. С пустотой в груди.

А Клаудиа, как и любая другая женщина, заслуживает гораздо больше, чем пустую оболочку.

Задумавшись, он механически поглощал обед, пока Клаудиа вдруг не вернула его к реальности, с размаху бросив перед ним журнал.

– Что это? – вопросила она, упершись руками о стол, пока Лукас старательно отводил глаза от треугольного выреза ее рубашки.

– Журнал. – Напрягшийся член болезненно уперся в ширинку.

– И за все это время ты так и не удосужился рассказать, зачем я в действительности понадобилась родителям?

Радуясь, что она сама напомнила о родителях и долге, Лукас слегка поерзал в кресле.

– Они хотят тебя видеть. Это главная причина.

– Нет. Они хотят продемонстрировать всему миру идеальную семью на главном торжестве десятилетия. – Она сжала дрожащие пальцы в кулак. – Вечеринка?

– А что плохого в вечеринках?