Замерзающий остров

Управляющий отвечал с такой нервной поспешностью, как будто боялся, что Алиса может спросить или вспомнить о чём-то таком, о чём вспоминать не стоит. И всё мигом обнажится. Тщательно сотканная иллюзия разрушится, разойдётся по швам, точно надорванная вуаль – сгинет гостиница, остров, меланхоличная синева дневных сумерек, и он сам, пронзив Алису предсмертным взглядом, растает, как видение. Останется лишь пустота.

– Я прекрасно, прекрасно понимаю! Но сейчас даже радио не ловит совсем. Здесь, правда, и раньше очень плохо ловило радио, почти не ловило, но что-то всё-таки пробивалось, просачивалось сквозь все эти помехи – отдельные станции, какая-нибудь подпорченная посторонними шумами музыка, чьи-то рваные голоса, но сейчас – ничего, совсем ничего, пустота. Тут, я думаю, проблема общая. Все эти, так сказать, атмосферные явления. Я, признаться, не специалист, совсем не специалист. Но, поверьте, связь – это наш главнейший приоритет сейчас! Так что совершенно не стоит об этом беспокоиться! Над этим уже работают наши лучшие…

– Хорошо. – Алиса силилась улыбнуться.

– Кстати, – управляющий хитро прищурился, – сегодня у нас на вечер большие планы. Постараемся поднять вам настроение, а то…

Но Алиса уже не слушала. Она попрощалась и пошла дальше. Свет торшеров потускнел, солнце за высокими окнами окончательно скрылось в пасмурной синеве, и в атриум спустились тени.

Бар.

Алиса остановилась.

Полки с напитками были задёрнуты манерными шторками, на столах лежали перевёрнутые вверх ногами стулья, в тусклом воздухе витала пыль, от которой, видимо, и пытались защитить концертный рояль, задрапировав его простынёй, как мебель во время переезда. После пронзительного холода и застилающей глаза синевы Алисе хотелось выпить – коньяка или горячительного коктейля, – но бар по здешним правилам открывался в пять. Оставалось только вернуться в номер.

Алиса направилась к лифтам, но вдруг остановилась. Она расстегнула сумочку, хотя каким-то образом, по наитию, уже понимала, что искать бесполезно. Ключ. Холодок пробежал у неё по коже. Она точно помнила, что закрывала номер. Но куда потом делся ключ?

Управляющий поджидал её у стойки, словно и не сомневался в том, что она вернётся.

– Бар ещё закрыт, – напомнил он. – Вы же знаете, такие у нас распорядки.

– Я потеряла ключ.

Управляющий удивлённо вздёрнул бровь, открыл хлипкую дверцу регистратуры и с забавным покряхтыванием протиснулся за стойку. Он встал напротив квадратных полочек с порядковыми номерами и принялся ритмично покачивать указательным пальцем, отсчитывая потерянные ключи.

– Сорок шесть? – уточнил он.

– Что? – не поняла Алиса.

– Номер сорок шесть?

– А… – Алиса поморщилась. – Нет-нет, кажется тридцать второй.

– Вы уверены? – Управляющий повернулся и вновь приподнял резкую бровь; кожа у него на лбу собралась глубокими складками, как затрёпанная материя.

– По-моему, да. Но не сорок шестой – это точно.

– Что ж…

Рука управляющего скользнула в одну из полок, и уже в следующую секунду он протягивал Алисе запасной ключ на здоровом деревянном поплавке, поигрывая им с глумливым намёком – дескать, как можно потерять ключ на таком огромном брелоке.

– Спасибо, – сказала Алиса.

3

Лифта пришлось ждать долго – тот стоял сначала на восьмом, потом на шестом, потом на четвёртом этаже, делая утомительные передышки через равные интервалы.

Но на третьем не было ни души.

Алиса подошла к своей двери. Забытый ключ торчал из замочной скважины, а похожий на рыболовную снасть брелок – такой же, как у подменного – едва заметно покачивался, словно дверь закрыли минуту назад.

В номере оказалось темно. Алиса даже не сразу нашла, где включается свет. А потом болезненно сощурилась – потолочные лампы загорелись так ярко, что обожгли глаза.

У кровати, бережно застеленной горничной, стояли так и не распакованные чемоданы. Бутылку с минеральной водой на тумбочке заменили на свежую, непочатую, манерно обвернув горлышко бумажной салфеткой.

Алиса сбросила туфли и прошлась по комнате. Свет раздражал. От света болела голова, как во время простуды. Но оставаться в темноте не хотелось. Не хотелось оставаться в темноте. Головная боль не так пугала, как темнота.

Она встала у окна, приподняла одну из полосок жалюзей и тут же опустила, закрыв едва наметившуюся щель. Остров затопила сизая мгла. Начинался шторм.

Алиса открыла мини-бар, спрятанный в тени кровати, и долго изучала одинаковые ряды маленьких бутылочек с красно-белыми этикетками. Какой-то невнятный виски с длинным, едва читаемым названием – «глен» и что-то там ещё, нагромождение выведенных витиеватым шрифтом букв. И ничего другого. У того, кто подбирал для мини-бара напитки напрочь отсутствовала фантазия. Или им просто некуда было девать весь этот непонятный, скопившийся в ненужных количествах «глен-что-то-там».

Алиса скрутила тугую золотистую пробку у одной игрушечной бутылочки и осторожно принюхалась. Запах был отвратительный – пахло йодом, торфом, чем-то ещё. Она покосилась на минералку у кровати, раздумывая, но в итоге качнула головой и поставила открытый виски на журнальный столик.