Замерзшие сердца

Выдавливаю на ладонь мерзкую субстанцию, покрываю этой жижей свои светлые и очень спутанные волосы. Помыв тело и голову, вылезаю из душа, надеваю баскетбольные шорты, найденные в одном из ящиков Тайлера, и ту же футболку, что была на мне раньше. Запихиваю вчерашнюю одежду в пакет и ухожу на улицу дожидаться Джесс.

А минут десять спустя уже сижу на пассажирском сиденье новой «Короллы» и слушаю новый поп-альбом.

– Итак, – протягивает Джесс, глядя то на меня, то на дорогу. Ветерок, гуляющий в салоне, играет с ее каштановыми волосами, приподнимая пряди над круглыми щеками. После нескольких тщетных попыток убрать их с лица Джесс все же сдается и поднимает стекло, вызывая на моем лице улыбку.

– Итак… что? – спрашиваю я, положив руку на оконную раму и рассматривая мелькающие ряды пышных деревьев. Как же здесь красиво летом – гораздо зеленее, чем в Пентиктоне.

– Что теперь планируешь делать?

Наконец мы сворачиваем на дорогу, ведущую к нашему дому.

Прищелкнув языком, я ухмыляюсь:

– Если скажу, мне придется тебя прикончить.

Джесс бросает на меня испуганный взгляд:

– Да, лучше к тебе не соваться. Ты ведь и правда чокнутая.

Я лишь пожимаю плечами – в чем-то она права.

Мы паркуемся на примыкающей к дому подземной стоянке, выходим из машины и направляемся прямо к лифту.

Вот никогда бы не подумала, что однажды буду жить в таком шикарном месте. Когда ты растешь в условиях бедности, почти не имея средств к существованию, а потом вдруг оказываешься в многоквартирном комплексе в центре Ванкувера с бассейном и огромным тренажерным залом, складывается ощущение, что твоя жизнь переворачивается с ног на голову. Но в целом я, конечно, не жалуюсь.

Когда я впервые заговорила с братом о переезде в Ванкувер, меня нисколько не удивило, что он пошел в отрицание. Не удивило меня и то, что он поставил условие: я перееду только в том случае, если место моего пребывания выберет он.

Оукли всегда меня опекал, но разве его можно винить? Нет. Уж точно не после смерти отца.

Но меня поразило другое: его предложение оплачивать выбранное им место. И тут у меня два объяснения: либо он располагает свободными средствами – и это неудивительно, учитывая, что он стал мистером Денежный мешок, – либо здесь не обошлось без Авы, его девушки.

Выйдя из лифта у себя на этаже, мы видим соседа, отпирающего входную дверь.

– Привет, Коди.

От неожиданности парень роняет ключи и таращится на меня круглыми глазами.

– О, привет, Грейси, – бормочет он, наклоняясь за связкой, а потом торопливо открывает квартиру и прошмыгивает внутрь.

Джессика смеется:

– Он в тебя втрескался по уши. Вот милота… Жаль, что у бедняги нет ни единого шанса.

Скривив губы от раздражения, я шагаю за ней к двери, а спустя пару секунд уже захожу в светлое открытое пространство. Летнее солнце, проникая сквозь большие окна от пола до потолка, освещает современную квартиру, вызывая на губах непроизвольную улыбку. Вид и правда потрясающий.

Кладу сумочку на столик в прихожей, скидываю кеды, которые любезно привезла мне подруга.

– Он просто дружелюбный, Джесс. Оставь парнишку в покое.

– Да он дар речи теряет, стоит тебе появиться. Ты слишком слепа к окружающим, Грей. Видишь только Тайлера, – возмущается Джесс.

Наблюдаю, как она плюхается на кожаный диванчик и включает телевизор.

– Ты уверена, что это слепота? Может, все-таки оптимизм? – Я присоединяюсь к ней как раз в тот момент, когда начинается сериал «Как избежать наказания за убийство».

Джессика поворачивается, осуждающе вскидывая бровь.

– Оптимизм – для слабаков. Для тех, кто боится действовать, – отвечает она с ноткой раздражения в тоне.

Я вроде и хочу вступить в спор, но, понимая, что ничем хорошим это все равно не закончится, переключаю внимание на экран.

Глава 6

Тайлер

Я справлюсь. Я ведь Тайлер, мать его, Бейтман! В моей жизни случались ситуации и похуже – женщины, куда похлеще Грейси Хаттон.

Твержу эту мантру до тех пор, пока сам не начинаю в нее верить.

Чопорный администратор в доме Грейси, выряженный в рубашку с белым воротничком и идеально отглаженные брюки, наверняка вздохнул бы с облегчением, если бы я развернул свою задницу и убрался восвояси.

Он следит за мной с той секунды, как я переступил порог. Следит с любопытством и, может быть, даже со страхом, как будто ждет, что я вытащу бейсбольную биту из-под рваной кожаной куртки и начну здесь все колотить. Я бы, кстати, и рад – лишь бы посмотреть, как он выскочит отсюда с мокрым пятном на промежности дорогих брюк.

Даже не знаю, как мне удается держаться: этот задрот таращится на меня как на ребус, который никак не может разгадать. Понятия не имею, почему он так напрягся, но могу предположить, что он судорожно пытается вспомнить, где раньше мог меня видеть.

Не спорю – я ничуть не похож на жильцов этого роскошного дома. Да и плевать: к осуждающим взглядам мне не привыкать. Понятно, что хоккеисты-миллионеры, такие как я, обычно не расхаживают по улице с видом непутевого паренька. Но лично меня подобное дерьмо не волнует. И, кстати, уже очень давно.