Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора

Гостиница, в которой я жил, была построена еще в советское время. Маленький номер, в котором батарея шпарила так, что я спал с открытой форточкой в минус сорок градусов. Паркет был покрашен коричневой масляной краской. Смелое дизайнерское решение. А в туалете-ванной было такое хитросплетение труб и их было так много, что казалось, все трубы Якутии проходят через эту интимную комнату. Лампа на прикроватной тумбочке была – но розетки не было. Уже уезжая, я нашел удлинитель в тумбочке и розетку над кроватью, на высоте много больше человеческого роста. Так высоко голову в номере я не задирал.

Снег в Якутии лежал поразительно чистый, белый и пушистый. Народ ходил в расшитых узорами унтах, длинных шубах и больших меховых шапках, которые раньше на бегу срывали с головы беспощадные якутские хулиганы. Народ демонстрировал на себе меховое богатство Республики Саха. В глаза бросались вывески магазинов “Драгоценности Якутии”.

Только в Якутии я видел маленьких лохматых лошадок, которые паслись вдоль дороги, добывая себе корм под толстым слоем снега. Эти дикие лошадки медленно передвигались, сохраняя энергию. Местные называют их “табуретки”.

А у одного загородного дома лежали кубы голубого льда. Это так хранится вода. Захотел чаю попить, отколол кусочек куба и разогрел.

В Театре оперы и балета давали “Ромео и Джульетту”.

Ромео и Джульетта были якутами.

На рынке стояла рыба выше человеческого роста. Как бревна, прислоненная к стене. Чир, таймень, омуль, нельма.

А в Музее мамонта было много забавных экспонатов. Например, “Экскременты мамонта из пещеры Бечан в штате Юта, США. Подарок П. А. Лазареву проф. Л. Агенброда, 1982 г.”.

Мамонты в Якутии сохранились очень хорошо и в больших количествах. Где ни копнешь, попадешь на мамонта. В худшем случае – на алмаз.

Там же, в этом музее, я обнаружил очень интересный рассказ. Если в нем, в этом рассказе, в некоторых словах изменить ударение и поставить по-другому запятые и тире, текст приобретет совсем другой, политический смысл. Вот он: “Березовский мамонт свалился с крутого берега р. Березовка, сломал бедренную кость. Вокруг раненого зверя собралась стая голодных волков в ожидании его смерти”. Дождались.

Возил меня по Якутии водитель Дима. Оказалось, что Дима – актер местного драматического театра. Его родители приехали в Якутию из Волгограда строить БАМ. Мама была балериной. Танцевать на БАМе было негде. Дима был плодом бамовской любви и романтики. И, думаю, драмы его родителей. Дима рассказывал, что, когда в пятидесятиградусный мороз проводишь по воздуху рукой, слышится хрустальный звук. Это рушатся микроскопические нити из льдинок – кристаллизовавшихся паров, которые тянутся в небо. Рушится хрустальный мир.

Патриоты Якутска приглашали меня приехать в город в конце мая, когда температура воздуха уже плюс тридцать пять и в то же время на реке начинается ледоход. Огромные льдины плывут по Лене, а люди в футболках выстраиваются вдоль реки и наблюдают за этим чудом.

В местном ночном баре ко мне подошел якут. “Здравствуйте, Андрей, не ожидал вас здесь увидеть. Я приехал сюда всего на три дня проведать маму. Я работаю в банке «Таатта» и сижу у окна, которое выходит на помойку. Каждый день вижу вас, как вы выносите мусор. И вдруг вы здесь… На моей родине… Давайте что-нибудь выпьем…”

Да, это была действительно потрясающая встреча. Ведь я тоже прилетел в Якутию всего на три дня. Совпал с товарищем в одной точке в Москве и в одной точке в Якутии.

Желание вернуться в этот удивительный край у меня сохраняется до сих пор. Я видел людей, которые приехали туда однажды и застряли на всю жизнь по собственному желанию.

В Москве я получил эсэмэску: “У нас в Якутске уже минус 50. Не ту страну назвали Гондурасом”.

33 Дальше некуда

* * *

Камчатка — это очень далеко. Учителя так говорили в школе. “Эй, там, на камчатке”. Это значило – на последней парте. Где обычно сидели двоечники и переростки. Собственно, оттуда, а не с уроков географии я помню это слово.

Летели туда долго. Дольше некуда.

Край света. Совершенно отдельное государство. Оттуда кажется, что Москвы нет вовсе. Там, на Камчатке, своя жизнь и, кажется, свои законы. Сообщения внутри только на вертолете. Если погода нелетная, сиди жди, когда будет летная. А продлиться нелетная погода может долго. Дни, недели. Бочка керосина меняется на бочку красной икры. Икры навалом. Из икры делают блины. То есть не блины с икрой, а икра используется в качестве муки, связующего вещества. Местных от нее воротит. Там, кажется, вообще своя еда. Яичница с гребешками. Папоротник, приготовленный по-разному. Рыбные котлеты в разных видах. Так просто рыбу не едят. Надоела. Рыбы ловят столько, сколько надо, чтобы поесть. Я там, на Камчатке, научился готовить лосося. Можно так готовить и любую другую красную рыбу. Делюсь. Прямо с кожей, только кишки выпотрошить, надо завернуть кусочки рыбы в фольгу – и на угли буквально минут на пять. Все, готово. Наинежнейшая, сочная, и даже не надо солить. Есть надо ложкой, снимая послойно розовое мясо.