Заметки графской любовницы

— Люблю украшения, — вдруг поделился он, обводя пальцем узоры, — Некоторые думают, что я хочу быть похожим на женщину из-за своих вкусов. Или что я специально ставлю родителей в неловкое положение своим видом. А я просто люблю чертовы украшения. Выбирать, заказывать, носить, подбирать к одежде…

— Ничуть не удивлена, — улыбнулась я, припоминая с какими блестящими глазами он рассматривал как-то мою шкатулку.

— Не удивлен, что ты не удивлена! По-моему, любовь ко всему яркому и блестящему у меня от матушки, хотя она в жизни это не признает, — хохотнул Виль, подарив мне какую-то невозможно теплую улыбку, — Любовь к вниманию у меня, кстати, тоже совершенно точно от нее! Я вообще из всех детей больше всего на нее похож. Айзех на отца, я — на мать.

— А Леона? — спросила я просто чтобы он не замолкал.

— На демонов Преисподней? — вильнул медной бровью он, — Или на двоюродного прадедушку. А ты? Похожа на кого-нибудь из родителей?

Я честно задумалась.

— Да на обоих понемножку. На маму, пожалуй… бескомпромиссным желанием жить лучше. Ты знаешь, что она у меня даже отдаленно не дворянка? Даже не из приличной семьи. И даже не красивая. Она из тех, что в поле всю жизнь, не разгибаясь, работают, — поделилась я с усмешкой, — Коренастая, загорелая, с грубым лицом, но совершенно звериной хваткой! Родители отца были против их брака, но мать так вывернулась, что не только замуж за отца вышла, но и быстро отстранила дедушку с бабушкой от всех дел и счетов. Дед долго не прожил, а бабка сбежала в монастырь, не выдюжив, так сказать, деятельной натуры невестки! Правда, это мама зря. Отец разбазарил все моментально, и если бы мать в какой-то момент не взяла ведение всех дел под свою ответственность, мы бы и дома лишились. Она за свое зубами держится. А на отца внешне. Мы вообще все в него — белокурые и более-менее симпатичные.

— Мне даже немного захотелось с ней познакомиться! — ухмыльнулся Виль.

— Не советую, — покачала головой я, — Это со стороны впечатляюще, а вот рядом с ней быть… Она тяжелый человек. Ни себя, ни кого не жалеет. И на шею садится просто моментально, я серьезно. Если бы я не накопала на нее компромат, она бы не сестер ко мне отправила, а сама бы приехала и уже переписала бы как-нибудь на себя мой дом, попутно выдавая мне карманные из моего же жалования! Восхищаться ее хваткой стоит строго издалека. Айзеха об этом стоит предупредить, а то Мари может и забыть…

— Не надо, — вдруг весело улыбнулся Виль, — Пусть будет сюрприз!

Я криво улыбнулась. Такой сюрприз я бы разве что врагу с удовольствием подсунула, а брата Виля все ж как-то жалко было.

Остаток пути мы проехали в молчании, все еще слегка неловком. Но стоило переступить порог его дома, Виль подошел сзади, согревая теплом своего тела даже через одежду и обвил руками, прижимая мягко ладонь к шее. Я откинулась с облегченным вздохом на его спину. Глаза защипало. Все это время в голове мелькало: а вдруг уже не «возлюбленная»? А вдруг передумал? Забыл? Ошибся?..

И сейчас, в кольце его рук, под стук его неспокойно, пугливо бьющегося сердца я успокаивалась. И думала, как бы мне успокоить его в ответ. Слова застревали в горле. Вот если бы он сказал первым!

Но Виль был как всегда неожиданным.

— Что тебе пообещала Ее Величество за работу со Службой Безопасности?

Я сразу поняла, о чем идет речь. Но удивилась, что этот вопрос задаю не я, а мне. Его ладонь все еще невесомо, но ощутимо лежала на шее, и это ставило меня в, казалось бы, унизительное положение, будто я на допросе… Но это не злило, а будоражило. Он невзначай погладил шею спереди большим пальцем.

Ответ у меня получился полувопросительным.

— Что ты тоже сможешь стать графским возлюбленным?

На мгновение он замер, пытаясь понять мой ответ, а потом сжал меня в объятьях почти до боли. Поцеловал горячо в висок, и я почувствовала на лбу влагу. Я как-то нервно усмехнулась.

— Ты что, плачешь?

Он кивнул мне в шею.

— Перестань сейчас же, — просипела я, пытаясь проморгаться, — Я отвратительно успокаиваю, тебе не понравится!

— Я с-сам себя успокою, — хихикнул он, всхлипнув, — Ты только рубашку сними, а дальше я сам, правда!

И сам потянулся к пуговкам, ловко выворачивая из их петель. Я уже хотела было ему помочь, но он придавил меня к стене, выцеловывая изгиб между шеей и плечом и потираясь вставшим членом о ягодицы. Одной рукой он выворачивал рубашку из-за пояса, одновременно пытаясь расстегнуть подтяжки, другой мял грудь, порой поднимаясь к шее… Я и сама уже совсем не изящно пыталась вывернуться из одежды.

— В спальню… — из последних сил пробормотала я, но он только сильнее прижимался ко мне сзади, — Виль, в спальню! — уже громче напомнила я и пригрозила, — Если кто-то зайдет и прервет нас, я больше никогда не буду с тобой спать!

Он простонал что-то неразборчиво, перевернул меня за плечо лицом к себе и, подхватив на руки, пошел наконец искать если и не спальню, то хотя бы помещение с дверью.