Заметки и отдельные воспоминания

Поставили штампы и все.

Ехали ровно сутки, поезд тащил паровоз. Скорость движения значительно отличалась от того, что мы привыкли видеть на наших дорогах, да и качает больше из-за зауженной колеи. Вагон был купейный, с жесткими полками, но спальных принадлежностей не полагалось. Двери купе закрывались, однако почти во всю дверь были остеклены, из коридора можно было видеть, что делается в купе и наоборот.

Ночь спали на жестких полках, постелив под себя какие-то вещи из чемодана.

Так же быстро проверили документы и немцы на своей территории, с той разницей, что сделали это без слов.

Во Франкфурте нас встречал отец. Далее уже по известному маршруту на паровозной тяге.

В отпуска мы ездили к старшей моей сестре. Она уже имела свою семью и жила с бабушкой Анной, которая до отъезда в Германию всегда жила с нами. У нее из шести детей к тому времени осталась только моя мать. Также ездили к родителям отца, жившим в деревне на северном Урале. У них все шесть детей были в полном здравии. Все трое сыновей прошли войну и вернулись живыми. Средний Алексей был одним из защитников Брестской крепости, в музее Брестской крепости представлено его фото и информация о нем, так же как и в книге писателя С. Смирнова. Вернулся он после контузии, полученной при взятии Будапешта.

Особенно мы любили деда Илью. Он носил окладистую бороду, был в меру строг, притягивал житейской бывалостью и одним этим не походил на остальных деревенских мужиков.

Летом 1964 года деда не стало, отец летал на его похороны.

Ну а мы на каникулах маялись в поисках занятий. На территории штаба хозяйственный взвод имел сарай, или по-военному – склад, где хранилось их различное имущество. Днем часто склад оставляли открытым, поскольку возникала необходимость некоторые вещи просушить или проветрить. Мы с друзьями приглядели там доски, которые пришла мысль использовать для постройки шалаша, тем более что к тому времени хоз. взвод выкосил всю траву на территории и она уже превратилась в сухое сено. Толи с разрешения, толи с молчаливого согласия солдат мы взяли эти доски, быстро сколотили основу для шалаша и обсыпали ее сеном. Несколько дней шалаш служил нам и никому не мешал. Мы с друзьями как-то крутились возле него, и, поскольку он стоял прямо напротив входной двери нашего дома, что-то привело нас ко мне домой. И, как обычно, мальчишки часто ищут: куда бы применить свою силу. В кухне у нас стояла чугунная эмалированная ванна, где мы мылись и мыли посуду. Один из моих друзей решил показать, что он может оторвать ванну от пола. У него это получилось. Естественно, что вместе с ванной оторвался и чугунный сифон.

Мы снова вышли во двор. И тут вижу отца, который подходит к дому. В этот день мы ждали его возвращения из отпуска в связи с похоронами дедушки. Я, естественно, бегу его встречать и ухожу с ним домой.

Через некоторое время отец увидел оторванную от канализационной трубы ванну. Я сказал что-то вроде того: «Приходил Сережка – и мы поиграли немножко». Он отругал меня и стал искать инструмент, не нашел и теперь уже начинал злиться. Тут я вспомнил, что пассатижи и отвертку мы использовали при постройке шалаша, я о них забыл – и они уже несколько дней там воткнуты между досок.

В то время, пока мы находились дома, командир хоз. взвода старшина Иванник, проходя поблизости, увидел наш шалаш и приказал своим солдатам навести порядок, т.е. разобрать его.

Когда я выбежал во двор за инструментом, шалаша уже не было. Я пошел искать, куда это все отнесли, в надежде найти пропавшие инструменты. И тут вижу, что идет тот самый Сережка, с которым мы поиграли немножко, и окликает меня. Я спешил и сказал, что мне некогда.

– А-а, зазнался, отец приехал, – говорит он мне в ответ.

Инструмент я так и не нашел.

В отпуск мы не всегда отправлялись всей семьей. Я, например, мог ездить только в летние каникулы, а родители только тогда, когда подходило время по утвержденному графику. Моя младшая сестра первые три года, пока еще не пошла в школу, ездила зимой отдельно с отцом и отдельно с матерью в любое время года.

1963 год мы с мамой встречали одни. У нее, похоже, было не очень праздничное настроение, поскольку она даже не вспомнила, что нужно поставить елку, хотя на территорию штаба привезли их достаточно много. Кстати наши соседи Рыжкины, у которых был сын Женька, мой ровесник, тоже почему-то этого делать не собирались. Мы с Женькой смотрели, как другие разбирают елочный базар, а наши родители как будто ничего не замечают. 31 числа мы не выдержали и решили сами взять на себя инициативу. Елок осталось не так много. Женька выбрал себе ровную, поперек шире, чем в длину, с отломанной верхушкой. Мне она сразу не понравилась, но это его дело. Мне досталась стройная, высокая, но однобокая. Затащил домой, выбрал место в углу комнаты, перевернул на бок табуретку и воткнул принесенное дерево между сиденьем и проножкой. Игрушки сделал из клей-папира (клеящейся цветной бумаги), которую мы в школе применяли на уроках труда. Получились цветные фонарики, кубики и цепочные гирлянды.