Заметки мирянина. Воздух Церкви

Впрочем, не надо думать, что отцы Запада скрипят зубами от зависти, глядя, как далеко продвинулись их российские единомышленники в деле отстранения Церкви от государства. Просто на Западе изначально избрали другой путь борьбы с христианством. Если большевики решили стереть Церковь в порошок чисто физически, то на Западе свои церкви не трогают, вместо этого лишая их реального содержания, лишая смысла.

Западные конфессии сегодня имеют столько прав, потому что они очень хорошо интегрированы в безбожное общество. Западные христиане могут иметь и государственную церковь ровно постольку, поскольку научились нравиться безбожникам. Не надо и спрашивать, остались ли они при этом христианами. Когда очередная мать Тереза вытирает сопли индусам, когда римский папа борется за экологию, когда протестантские проповедники призывают людей зарабатывать деньги, безбожные западные государства не видят в таких «христианах» ни чего чуждого себе, с такими «христианами» постхристиане готовы сливаться в экстазе на самом высоком уровне.

Мне рассказывали, как немецкие протестанты, побывав в России и посетив православное богослужение, были потрясены: «У вас Церковь живая!» Мы-то этого не замечаем, так же как и они не замечали, что у них вместо церкви откровенная мертвечина, но стоило сравнить, и всё стало понятно.

А отцам Запада это всегда было понятно. Они потому так легко ставят свои конфессии в самый центр государственной жизни, что это всего лишь набитое ватой чучело христианства — и традиции соблюдены, и опасности для безбожников ни какой. Живого христианства они у себя не потерпели бы не только в центре государства, но даже и на периферии общества.

Так же и Русская Церковь, если её убить и сделать из неё чучело, вполне может быть объявлена хоть господствующей, хоть государственной. Смесь морализаторства с благотворительностью для безбожного мира не опасна. При этом мир, как черт ладана, боится Церкви, в которой есть Христос.

А что касается несовременности, архаичности государственной опоры на Церковь, то этот либеральный миф развенчивает сам же либеральный Запад. Когда Церковь и государство образуют органичное единство, это не средние века, это одна из действующих политических моделей XXI века. Так что и православным лучше воздержаться от грустных сентенций: «Мы при всем желании не можем вернуться в средневековье». Как будто в средние века Бог существовал, а сейчас Его уже нет.

Католицизм давно сгнил

Решил посмотреть фильм «Музеи Ватикана», а в титрах увидел, что текст для фильма написали монахини-траппистки. Ну, думаю, совсем интересно — фильм не просто искусствоведческий, а католический. И вот монахини ведут нас по ватиканским покоям, показывают великолепные скульптуры, среди которых множество голых мужиков. Красавцы такие мраморные, выглядят, как живые. В самый раз занятие для монахинь — про голых мужиков рассказывать. Мне нет ни какой радости надзирать за моральным обликом католических монахинь, но вот что интересно: они явно не считают, что это занятие наносит ущерб их репутации, иначе бы не согласились сопровождать людей в этом эротическом путешествии. Когда католики стали такими? А когда они были другими?

Эту великолепную коллекцию античного мрамора подарил Ватикану папа Юлий II, управлявший Римской Церковью в XVI веке. Так вот папа Юлий был патентованным гомосеком, ни от кого не скрывавшим своей нетрадиционной ориентации. Это не помешало конклаву кардиналов выбрать его главой церкви. То есть дело не в личной греховности этого папы, дело в том, что высшая католическая иерархия не видела ни чего зазорного в том, чтобы поставить во главе церкви содомита. Это характеризует уже не одного человека, а всю их церковь.

Монахини рассказывают о том, какой вклад внес в украшение Ватикана папа Александр VI Борджиа, предшественник Юлия II. Папа Борджиа был диким и разнузданным развратником, он устраивал в Ватикане такие оргии, каких и Нерон постеснялся бы. Можно предположить, что развратность Борджиа несколько преувеличена, но один факт остается бесспорным: он открыто жил с женщиной, наплодил с ней кучу детей и всем дал свою фамилию, то есть признал их своими. Мало того, что его разврат был демонстративным, он ещё утверждал за собой право на разврат, ведь дав детям свою фамилию он открыто признался в нарушении обета безбрачия, что не помешало кардиналам избрать его папой.

А ведь тогда нравы были ещё довольно строгими, что же говорить про наше время? В наше время римский папа говорит про гомосеков: «Кто я такой, чтобы судить людей, которые идут к Богу своими путями?» То есть папа фактически признал смертный грех одним из путей, ведущих к Богу. Удивляться ли этому, зная, какие у него были предшественники?