Заметки, не нуждающиеся в сюжете

Когда-то идейность русского человека была признаком его интеллигентности — теперь он ее лишен, теперь даже кухонных дискуссий, и тех нет, митинги тоже отошли, деловая интеллигенция — ученые, инженеры недавно создали атомную и водородную бомбу и «оборонку», построили Челябинск, а теперь в растерянности и без лидеров. Такие величины, как академики Александров, Лаврентьев, Курчатов, Королев, умерли вместе с идеей коммунизма, которая была для них идеей уже по одному тому, что они где-то в глубине души ставили ее выше Черненко, Андропова, Брежнева и самого Сталина.

А в настоящем действует только карьеристская интеллигенция, ни во что не верящая, кроме необходимости личного выживания (а во что верить интеллигентному уму советского воспитания?), интеллигенция ни восточная, ни западная, ни русская — никакая.

Самостоятельность? В то время, когда социально самостоятельной интеллигенции не может быть? Единой — тоже не может быть: единой идеологии нет, профессионального единства нет и никогда не было. Безличностная интеллигенция — это что-то новое, но оно есть. Ведь Бурбулис тоже интеллигент?

Во мне природой заложена потребность быть русским интеллигентом, но что это такое и как им быть сегодня — я не знаю. Только каким-то чувством, чутьем, что ли, все еще обладаю. Трудно руководствоваться этим своим внутренним состоянием на деле. Подчиненность обстоятельствам и бессилие я наблюдал в фигурах трех министров экологии, а наблюдая, твердил: «Это — не я!», «Это — не я!». В этом отрицании я прав, а дальше — что?

Что касается «Нового мира», то там я — все еще я, но я все чаще и чаще и это утверждение ставлю под сомнение. Все чаще и чаще использую более чем элементарный довод: уйду, а разве тот, кто поведет дело, сделает это лучше меня? Ловлю себя на мысли о том, что экологические министры, все трое, наверное, думали и думают точно так же. Значит, мы снивелированы 1:1?

Да ведь пора бы и на покой: 78, вот-вот 79 стукнет (пока писал — стукнуло и 80!), но уйти сейчас из «НМ» — это уйти с тонущего корабля. Нехорошо.

Надо бы сказать об ассоциации «Экология и мир», но все откладываю и откладываю этот рассказ. Она мне близка, мы уже сделали очень много, а когда мы собираемся небольшим нашим ядром, чувство родственности нас не покидает, все это так, но вот уже полгода — год, как исчезли наши противники, и с кем же нам бороться? Новых проектов природопользования никто не составляет, не утверждает, тем более не исполняет — денег нет, и что же подвергать экспертизе? Ведь недавно это было главное наше дело — общественная экспертиза проектов природопользования, пользования водными ресурсами прежде всего. И наши противники, тот же «Водстрой», нынче совершенно неизвестно чем занимаются, разве только одним-единственным делом — собственным выживанием. Эта проблема решается ими успешно!

Да, нынче мы можем писать, выступать в печати — а кто нас будет печатать? Никому неинтересно, разве только американцам и европейцам, которые используют нас, «Экологию и мир», как материал для своих диссертаций. Ну а если нас и печатают, и читают — что от этого меняется? Что меняется от того, что изо дня в день не только критикуют, но прямо-таки уничтожают и президента, и экс-президента и ближайшее их окружение?

Экология в СССР, едва возникнув, уже распадается, исчезает с лица страны. Распадается вместе с политическим распадом СССР. Вместе с распадом экономики. Вместе с исчезновением нравственности и хоть какого-то государственного порядка. И, повторяю, в силу своей собственной слабости. Она — еще дитя, а детская смертность у нас самая высокая в Европе, рождаемость — самая низкая. Скоро достигнем уровня Сомали.

Мы заняты одним-единственным делом — выживанием. А когда человек в тяжкой болезни борется со смертью, когда выживает — он не думает о своем будущем, все оставшиеся у него силы сосредоточивает на том, чтобы уйти от смерти вот сейчас, вот в эти минуты.

При всем том мы совершенно бесполезно затратили и продолжаем затрачивать на экологию много сил и некоторые средства, без конца составляем программы, вырабатываем концепции, и все это — совершенно впустую, неизвестно ради чего. Разве только ради зарплаты.

Я был членом Комитета по экологии Верховного Совета СССР. Председатель Комитета Салыков не хотел, чтобы я в нем состоял, но свое место в Комитете уступил мне Алесь Адамович.