Заметки непутёвого туриста

А впереди ждали бескрайние казахские дороги с небольшими населенными пунктами, находящимися в 70 – 100 километрах друг от друга. Казахстан при площади почти три миллиона квадратных километров имеет население всего двенадцать миллионов, внутри которых идет клановая война (север с югом, область с областью и т. д.). В 1997 году столицей Казахстана стала Астана, так как прежняя Алма-Ата находилась в стратегически невыгодном положении: окружена горами и расположена рядом с границей, набирающий экономический и военный потенциал Китай, который при желании может шапками закидать старую столицу Великого Казахстана. Причем Казахстану на случай военной экспансии Китая, кроме как на Россию, рассчитывать не на кого. Полноценный армии как таковой у Казахстана нет, и поэтому мудрый Назарбаев выстраивает дружеские отношения с могущественной Россией. Кстати, о президенте Казахстана все говорят с уважением и пиететом, как о мудром и сильном политике, сдерживающем межнациональную рознь и вносящем большой вклад в развитие страны.

По мере удаления от столицы машин становилось все меньше, а дорога все уже и уже. Вокруг бескрайние степи и поля. Сначала непривычная картина радовала глаз, потом утомила. Дорога не отличалась особым качеством, и поэтому двести с лишним километров до Кокшетау показалась мне нескончаемой тряской на немецком чермете. И вот, прибыв в Кокшетау, я узнаю, что нам еще ехать 50 км. до конечного пункта – города Атбасар, где меня ждут охотники. Выматерившись про себя, как бич с Курского вокзала, я начал считать километры до заветного, но не незнакомого Атбасара.

К районному центру мы подъехали к вечеру. Атбасар в спускающейся мгле был сер, приземист и пустынен. Встречали меня, как старшего брата, хотя ранее я ни с кем не был знаком. Расспрашивали о Путине, о политике и моей службе в органах. С дороги быстро дошел до кондиции, мой организм онемел от водки, различных блюд из конины и баранины. Неожиданно зашел опер и заявил, что меня ждет начальник местного ОВД и в его в кабинете накрыт стол. Я попытался закосить от данного мероприятия, но мои отговорки не принимались. На заплетающихся ногах я побрел в сторону машины, которая меня доставила в местное ОВД. Кабинет был красив, как и сам начальник ОВД: высокий, статный подполковник излучал доброжелательность и открытость. Я собрал волю в вялый кулак и сказал тост о великой дружбе русского и казахского народов.

Приятная компания открыла второе дыхание, и потекли разговоры о службе, о преступности и политике. Незаметно наступила ночь, и подъехал егерь на довольно крепком джипе – Опеле зеленого цвета. Я начал прощаться с гостеприимными казахскими милиционерами. Сославшись на преступность в районе, руководство ОВД придало мне «усиление» в виде худощавого опера, который следовал за мной словно тень.

Сев в машину, я протрезвел от сказанного егерем: до места охоты еще долгих 250 км, то есть ехать всю ночь. Меня успокоили наличием продпайка, собранного в дорогу в виде обильной закуски и местной алкогольной продукции. Этот переезд я запомнил надолго: вторая ночь без полноценного сна, мое дремание на заднем сидении Джипа походило на «кому», приходя в себя, я получал дозу алкоголя и закуски и опять терял сознание.

Да поймут меня охотники за нижеописанное…

Прибыв в темноте на место охоты, я практически не мог выйти из машины, не то чтобы разобрать свой рюкзак и переодеться… Но сопровождающая группа, получив приказ «отохотить» москвича, чуть ли не силком вытащила меня из машины, облила минералкой и надела поверх куртки и джинсов маскировочную накидку. В довершение всего я был вооружен старой пятизарядной МЦ и мешком патронов. Короче, самый жесткий враг казахских гусей вырыл томагавк войны. Комическая картина.

Зная о таком раскладе, взял бы с собой оператора, чтобы снять сценку для очередной серии «Особенности национальной охоты». Смех смехом, но по полю разбросали чучела гусей, меня присыпали соломой, и мы залегли в ожидании рассвета. От холода я медленно приходил в сознание, и, возможно, предстоящая охота бодрила мое измученное тело.

И вот, с рассветом, гусь пошел, словно авиация Люфтваффе в июне 41-го. Стая за стаей, и каждая последующая шла все ниже и ниже, сбавляя темп, видя на земле своих «пластмассовых братьев». Находясь в легкой дезориентации, не понимая, когда открывать стрельбу, наблюдаю за пролетающими стаями. Услышав выстрелы, начинаю выцеливать своих первых жертв. Их долго не было, мазал безбожно, то ли мандраж, то ли чужое ружье, да и двоилось еще в глазах от гостеприимства казахского народа…

Гуся было много, и я, успокоившись, все-таки выбил пару штук из возможных десяти или пятнадцати. С рассветом гусь ушел, как отвергнутая женщина, и мы начали собирать тушки и высадку. После нехитрых сборов последовало предложение выпить за первую кровь. Организм вздрогнул, но отступать было некуда.