Заметки о Гитлере

Но вернёмся еще раз к свидетельству Ирвинга, снимающему вину с Гитлера, к отданному Гиммлеру по телефону 30 ноября 1941 года указанию не ликвидировать вышедший в этот день из Берлина транспорт с евреями. Интересно время события. Оно произошло за пять дней до русского контрнаступления под Москвой, которое убедило Гитлера, что войну больше невозможно выиграть; за десять дней до объявления им войны Америке, чем он закрепил поражение; и за пятьдесят дней до конференции в Ваннзее, на которой было организовано «окончательное решение еврейского вопроса» как умерщвление евреев, в том числе Германии и всей Европы, на фабриках смерти. (До этого момента систематическое уничтожение евреев ограничивалось Польшей и Россией, а их затруднительными методами были массовые расстрелы).

Между тремя датами имеется очевидная связь. До тех пор, пока Гитлер еще надеялся на скорую победу в России, подобную победе во Франции годом раньше, он связывал с ней надежду на уступки Англии, поскольку с Россией она должна была потерять свою последнего «континентального соратника». Он часто говорил об этом. Но тогда он должен был оставаться для Англии годным для переговоров. Он не должен был представать массовым убийцей в странах, из которых всё, что там происходило, тотчас же становилось известно в Англии. Он мог надеяться, что всё, что он делает в Польше и в России, будет сохраняться в секрете от внешнего мира, по крайней мере — пока продолжается война. Массовые убийства во Франции, Голландии, Бельгии, Люксембурге, Дании, Норвегии, а также в самой Германии, напротив, должны были тотчас становиться известными в Англии и делать там Гитлера окончательно невозможным, что вообще–то и произошло: провозглашение «наказания за эти преступления» в качестве новой цели войны со стороны Запада датируется январем 1942 года.

Другими словами: свое издавна лелеемое желание истребить евреев всей Европы он мог исполнить лишь тогда, когда оставил всякую надежду на компромиссный мир с Англией (и на связанную с этим надежду избежать вступления в войну Америки). И он сделал это лишь после 5-го декабря 1941 года, дня, когда наступление русских под Москвой лишило его мечты о победе в России. Для него это должно было быть чрезвычайным шоком: еще двумя месяцами раньше он публично объявлял, что «этот противник уже повержен и он никогда больше не поднимется». И под воздействием этого шока он теперь переключился, «холоден как лёд» и «быстрый как молния»: если он в России больше не может победить, то тогда нет — так рассуждал Гитлер — и никакой возможности мира с Англией. Тогда он смог тотчас же объявить войну Америке, что доставило ему явное удовольствие после столь долго остававшихся без ответа провокаций Рузвельта. И затем он смог позволить себе величайшее удовольствие — после этого распорядиться об «окончательном решении еврейского вопроса» для всей Европы, потому что ему больше не требовалось оглядываться на Англию и Америку — какова будет реакция на это преступление.

Разумеется, тем самым он сделал немецкое поражение неизбежным и также тотчас позаботился о том, что за поражением должен будет последовать уголовный суд. Но то, что это не обеспокоит его, он уже сообщил в разговоре 27 ноября с датским и хорватским министрами иностранных дел, который цитировался в предыдущей главе. В этом разговоре он выразился в том смысле, что если Германия не сможет победить, то тогда пусть она погибнет и это не заставит его проливать слёзы.

Если кратко, то в декабре 1941 года в течение нескольких дней Гитлер оказался в ситуации выбора между двумя не согласующимися между собой целями, которые он преследовал с самого начала: мировое господство Германии и уничтожение евреев, и он пришёл к окончательному решению: он оставил первую цель как недостижимую и полностью сконцентрировался на второй. (30 ноября для этого было еще рано на пару дней). Более того: полное поражение Германии, со всеми его возможными последствиями он принял теперь в расчет для того, чтобы наконец провести уничтожение евреев во всей Европе, по чему у него давно уж слюни текли.

Отсюда теперь объясняется и объявление войны Америке, которое мы в предыдущей главе не могли объяснить ни с какой политической точки зрения: политик Гитлер в декабре 1941 года окончательно отрекся в пользу массового убийцы Гитлера.