Заметки о моем поколении. Повесть, пьеса, статьи, стихи

На кого же ориентироваться моему поколению в этакой-то толпе? На кого мы могли ориентироваться, когда были молоды? Моими героями были мои ровесники или люди чуть постарше – например, Тед Кой, знаменитый футболист из Йеля. Я восхищался Ричардом Хардингом Дэвисом, за отсутствием более ярких кандидатур, а еще неким малоизвестным священником-иезуитом, а время от времени и Теодором Рузвельтом.[77] Что касается Тафта, Мак-Кинли, Брайана, генералов Майлза и Шафтера, адмиралов Шлея и Дьюи, Уильяма Дина Хоуэллса, Ремингтона, Карнеги, Джеймса Хилла, Рокфеллера и Джона Дрю – популярнейших фигур двадцатилетней давности, – для маленького мальчика в них не было ничего вдохновляющего.[78] В этом списке есть и хорошие люди, в особенности Дьюи и Хилл, но это не те люди, к которым маленький мальчик может потянуться душой, люди не того масштаба, как Джексон Каменная Стена, отец Дамиан, Джордж Роджерс Кларк, майор Андре, Байрон, Джеб Стюарт, Гарибальди, Диккенс, Роджер Уильямс или генерал Гордон.[79] Ну совсем это не такие люди. Ни в одном из них не было высокой героической ноты, внятно и отчетливо призывавшей к чему-то, находящемуся за пределами обыденной жизни. Позднее, когда подрос, я стал восхищаться и другими американцами этого поколения – Стэнфордом Уайтом, Э. Г. Гарриманом и Стивеном Крейном. То были фигуры более романтические, люди высоких чаяний и великой веры в свое дело, которые смогли подняться над мелкими идеями американских девяностых годов – Гарриман со своей трансконтинентальной железной дорогой, а Уайт – с его новым видением американского зодчества. Однако в мое время трое этих людей, чьи свободные души не способны были ни к какому лицемерию, не пользовались такой уж громкой известностью.[80]

Когда пройдет еще лет десять, сын придет ко мне и попросит: «Папа, покажи мне хорошего человека», надеюсь, что мне будет в кого ткнуть пальцем, кроме изворотливых политиков и корыстолюбцев. Некоторые из тех, кто в 1917 году сел за свои убеждения в тюрьму, принадлежат к моему поколению, – некоторые из тех, кто оставил руки и ноги во Франции и вернулся назад, проклиная не Германию, а государственных служащих – тех, что воевали, не вылезая из своих кресел. Даже в моем поколении были писатели, которые бесстрашно поднимали голос против лицемерия, обмана и коррупции, – Каммингс, Отто Браун, Дос Пассос, Уилсон, Фергюсон, Томас Бойд.[81] Среди политиков были молодые люди вроде Кливленда и Брюса в Принстоне, имена которых попадали в газеты, когда им не исполнилось еще и двадцати, потому что они критиковали, а не принимали слепо те институты, под властью которых жили. Да, будет нам что показать своим сыновьям, во что ткнуть пальцем и сказать – нет, не «Вот идеальный человек», но: «Вот человек, который действовал, который считал, что жизнь может быть более полной и свободной, чем сейчас, который надеялся, что может этому поспособствовать».

С женщинами моего поколения возникает несколько иная трудность – я имею в виду молодых женщин, которые начинали как эмансипе, а теперь держат младенцев у груди. Лично я вряд ли бы когда влюбился в старомодную девицу, как никогда не влюбился бы в амазонку, – но я считаю, что в целом молодые женщины из состоятельных средних классов несколько уступают мужчинам. Я имею в виду женщин зависимых, бывших светских девиц. В юности она была слишком занята, так занята, что ей некогда было получать образование, и того, что она знает, она поднахваталась у умных мужчин, с которыми ее ненадолго сводила судьба. Куда более симпатичный тип – работающие девушки из среднего класса, тысячи молодых женщин, которые есть истинная сила за спиной какого-нибудь недалекого мужчины в тысячах контор по всем Соединенным Штатам. Я не хочу сказать, что они способны породить расу героев только потому, что сами с борьбой пробивали себе путь, – напротив, своим детям они, скорее всего, будут внушать преувеличенное уважение к конформизму, трудолюбию и коммерческому успеху, – однако это куда более возвышенный тип женщины, чем тот, который порождают наши колледжи и элитные клубы. Лучший учитель женщины – не книга и не ее собственные мечты, а действительность и первоклассные мужчины, с которыми она вступает в соприкосновение. Мужчина может всю жизнь прожить с дурой, и ее глупость никак на него не повлияет, однако умная женщина, выйдя за туповатого мужчину, рано или поздно заразится его тупостью или, что еще хуже, узостью его мировоззрения.