Читаем Заметки о русском (сборник) полностью

Надо будет подумать: «Записки из подполья» тоже бы печатать не следует. И черновиков не сохранилось! Из поликлиники Двадцать четвертого управления, наверное, уже не открепят».

Сколько зерен, рассыпанных на столе, может человек охватить взором сразу и не считая, не деля на группы – определить их число? Одно зерно – ясно, что одно. Два зерна – тоже не требует мысленного счета. Три – тоже. Четыре – уже возникает соблазн разбить на две группы по два зерна, чтобы лучше уяснить число. Но еще не считает. Пять – труднее, и счет в уме возможен. То же шесть. А семь и последующее число зерен, пожалуй, требует уже счета. Познание превращается в процесс. Во всяком случае, вы не можете сказать сразу, «не думая», – сколько лежит на столе.

И вот, если бы меня спросили – как представить себе «Высший разум», я бы сказал – это то, что способно охватить мысленным взором сразу всю Вселенную, и не только ту, что есть сейчас, но и ту, что была и будет, – во всех измерениях – и держать ее в сознании с такою же ясностью, «не считая», как мы можем осознать наличие одного, двух или трех зерен, лежащих на столешнице.

Вопрос о том, существует ли всевидящий «Высший разум» или не существует, может решаться только с осознанием невероятной сложности его существования – сложности, показанной мною на трех зернах, лежащих на столе, но раздвинутой на всю Вселенную.


«Эталонная личность» – то есть личность с определенной системой званий, степеней, должностей и хорошими анкетными данными. В результате – «ученый функционер» или «функционер в науке» (какое из двух выражений здесь уместнее – не знаю).


О тонкости икебаны (японского искусства подбирать цветы в группы, «коллективы») свидетельствует хотя бы следующее. Во время приведения в порядок цветов в букете мечеобразные листья ирисов (эти листья символизируют сами по себе мужество) следует располагать так, чтобы они имели положение плоской стороной к зрителю. Если листья обращены к зрителю острой стороной, то это означает плохую манеру составителя, ибо конец меча направляется только на врага (Trivedi, Devika, Ikebana. Delhi – Bombey, 1975, p. 49).


Бумажные обои были во второй половине XVIII века дорогой новинкой. В 1781 году они только начали входить в употребление, но в Павловском дворце ими решались оклеивать только комнаты дочерей.


Дягилев на своих визитных карточках писал себя «De Diagileff» и играл роль «un grand seigneur en voyage» (путешествующего большого барина), его называли «un vrai boyard russe» (настоящий русский боярин). Может быть, это и правильно: он был представителем русского искусства на Западе и без этого самоощущения ему бы не удалось организовать Русские сезоны.


Мужской романовский полушубок (я такой носил в 1928–1932 годах и в ленинградскую блокаду) застегивается на крючки по-женски – с левой стороны. Так удобнее действовать правой рукой: если бы крючки были справа, пришлось бы натягивать борт полушубка левой рукой. Но на русских косоворотках (удивительно удобная одежда) застежки тоже были на левой стороне, а под мышками – ластовицы, позволявшие свободно поднимать руки в работе.

В горьковском Музее деревянного зодчества есть прекрасный образец русской косоворотки: темно-красной с черной вышивкой, очень широкой и с черными ластовицами под мышками.


В царской армии полагалось носить фуражку чуть набекрень: над левым ухом – околыш на три пальца, над правым – на один (для «удобства» воображаемого взмаха саблей с коня).


Юбилей балетомана. После каждого тоста играет бодрый короткий отрывок балетной музыки. Например: па-де-де из «Спящей» или «Лебединого». Почти как в гражданской панихиде, когда после очередного выступления играют несколько тактов похоронного марша.


То, что сегодня хлам, завтра может оказаться антикварной редкостью.


«Для того чтобы мышца развивалась, она должна уставать» (Сеченов).


Когда легче полоть грядку? После дождя, когда сорняки сыты водой и «довольны».


«Аэронавтический опыт» француза Гарнерена (Garnerin) в Павловске в присутствии императрицы Марии Федоровны в 1803 году. Гарнерен запустил шар с привязанной кошкой, а шнур, на котором висела кошка, поджег. Кошка спустилась на парашюте и «была представлена императрице» (из книги: Павловск. Очерки истории и описание. СПб., 1877, с. 22.). Превосходно! Но интересно – как вела себя кошка во время этого «представления» ее императрице? По ритуалу?

Умение смеяться присуще человеку, отличает его от всех других живых существ. Какое бы положение ни занимал человек, он должен смеяться.


По Петергофской дороге были две дачи Нарышкиных, первая Льва, вторая Александра. Одна называлась «Ага!», другая – «Ба, ба!».


Остроумие было в XVIII веке обязательным для государственных деятелей. Остроумной была и Екатерина II. При ней в математике в квадрате обозначалось , а «к» в квадрате – «кк». Когда Эйлер ехал морем в Санктпетербург, у него во время кораблекрушения утонул сундук со всеми бумагами. Екатерина сказала ему на приеме: «Какое несчастье! У нас погиб сундук со всеми вашими „пипи“ и „кака“».


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии / Биографии и Мемуары
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука