Заметки старого кавказца. Генерал Засс

Солдаты и казаки не только любили Засса, но обожали его, несмотря на то, что он беспощадно мучил их большими переходами. Часто приходилось в ночь пройти до 70 верст и более, чтобы успеть придти до рассвета к аулу, на который предполагалось сделать нападение. При ночных движениях, в отряде наблюдалась тишина мертвая: не позволялось ни курить, ни разговаривать громко; артиллерийские орудия и обоз обматывали колеса сеном или травою, но это делалось редко, потому что тяжести возились почти всегда на вьюках. Часто ночью барон Засс со свитою останавливался на каком-нибудь пункте и пропускал мимо себя отряд, любуясь его тишиною и смелостью переправы вброд, в особенности пехоты, через реки Лабу и Белую. При высокой воде, казаки переправляли пехоту, сажая солдата сзади себя на лошадь, с ружьем и мешком сухарей.

Барон Засс, понимая вполне, что быстрота и внезапность нападения на горцев лучшие ручательства за успех при набегах на хищнические аулы, всегда старался брать как можно меньше артиллерии и пехоты, а в тех случаях, когда нужно было сделать особенно-быстрое движение, ограничивался одними линейными и донскими казаками. Нагрянув на рассвете на хищнический аул, когда все жители спали крепким сном, не чуя беды, войска наши начинали рубить и колоть спасавшихся бегством в разные стороны, в леса и балки, горцев, забирая в плен жен и детей их, не успевших скрыться. Затем, захватив скот, оружие и вещи, которые можно было унести или увезти, и зажегши аул со всех сторон, отряд отступал, при сильной перестрелке с очнувшимся неприятелем и сбежавшимися на помощь из соседних аулов горцами.

По окончании дела, люди, накануне бранившие Засса за непомерные изнурительные переходы, называвшие его «хромым бесом», забывали все труды и лишения. Иногда этот самый «хромой бес», хорошо знавший любовь к нему казаков, обращался к ним с вопросом: «Я вас, братцы, кажется, чересчур проморил? Что же делать: вы видите сами, куда проклятый черкес забрался жить!» Люди отвечали: «Нам не привыкать хаживать; с вами мы никогда не чувствуем усталости.»

Линейный казак

Выйдя на открытую местность, отряд останавливался на отдых; раскладывались огни вне выстрела тоже утомленного преследованием неприятеля; казаки и солдаты вынимали котлы и варили кашу получая обильные порции мяса из отбитого скота. На бивуаке, будто в праздник, слышались песни, веселые рассказы, остроты, шутки и прибаутки. Между тем, два-три часа отдыха пролетали; бьют подъем; отряд живо изготовился и начинает отступать. Горцы открывают жаркую перестрелку и преследование, стараясь отмстить за поражение и разрушение аула, отбить пленных и скот, но снова попадаются в ловушку. Барон Засс приказывает сотне казаков залечь в засаде, а сам с отрядом начинает быстро отступать. Горцы, привыкшие думать, что быстрое отступление есть несомненный признак трусости, соединяются в массы и несутся в атаку. Зассу того только и нужно: он быстро поворачивает свой отряд и, в свою очередь, несется в атаку на горцев, которые, после мгновенной схватки, дают тыл и мчатся к лесу, но из лесу выскакивают из засады казаки; тогда горцы, видя безвыходное положение, бросаются врассыпную и уже больше не показываются.