Заметки Уходящего. (СИ)

Каким я сам был «стариком – об э том, может, как-нибудь напишу. Да и о Германии (ГДР) можно говорить - не переговорить.

Да, чуть было не забыл: Аркадий Сабаури (Како) родом из города Орджоникидзе. …Привет, Грузия и спасибо тебе за Како!

…Уже из 70-ых советские люди пытались разглядеть, где там коммунизм? Чаще об этом говорилось с иронией и приглушенным сарказмом, тем не менее, актуальной эта тема была и среди солдат СА. Лично я всё больше и больше убеждался в том, что граждане ГДР гораздо ближе к коммунизму, чем мы сами. Конечно, это были лишь юношеские воззрения и умозаключения, относительно серьёзных вещей, да параллельная с полковой бытовухой умиротворённость города буквально подталкивала меня к такому выводу. Да, сейчас «социализм», «коммунизм» даже не читаются так, как эти же слова звучали 45 лет тому назад из уст многим и во многом недовольных советских граждан, но служил я, напомню, на территории дружеской социалистической страны, оттого не мог не сравнивать, где лучше и что лучше?..

Довелось мне однажды часа два ждать своего «ротного» – у него были какие-то дела в городе. Сижу-жду – напротив одноэтажная школа. Территория школы обнесена деревянным заборчиком, точнее сказать, обозначена заборчиком высотой до полуметра. Как тут – звонок со двора, и я застыл в ожидании, естественно, с криком и гамом открывающихся входных школьных дверей. А они эти двери …ну такие – сервантные что ли, короче, на вид декоративные больше. Хана дверям, подумалось, а сам тот факт, что эти «сервантные» двери не первый день стоят на своём месте целёхонькие, мне и в голову тогда не пришёл. Когда гляжу – двери тихонечко так, аккуратно-аккуратно, открываются, одна за другой выходят на улицу, сначала, девочки, потом – мальчики. Гольфочки, юбочки, пиджачки…, мальчишки берут из прозрачных контейнеров, что по бокам школы, спортивный инвентарь, девчонки – своё: кто скакалки, кто сразу прыг-скок в «классики» на асфальте, и так минут 15-20. Но! Ни крика, ни гама, ни даже тебе толкотни по какому-либо поводу. …Прозвенел звонок на урок – всё, чем и с чем игрались, школьники сложили туда, откуда это взяли, затем, первыми в школу вошли, опять же, девочки и лишь после них – мальчики. Я так думаю – первый и второй классы. Такая «переменка» мне показалась нудной и не естественной (ещё бы!), о чём я и сказал «ротному». Тому мои наблюдения были абсолютно «по барабану». Сочно сплюнув на брусчатку, он, вправо и влево продув ноздри, скомандовал: «Шагом марш в расположение части!», и зашагал в противоположном направлении. Но то, чему я стал свидетелем спустя какое-то время, включило, что называется, мозги.

Забегая вперёд скажу, что умозаключения, сделанные мной в тот день, в буквально смысле и гораздо чаще расшибались в последующей жизни о действительность советского «буття». Только ещё и сейчас я считаю не случайностью, а символическим моментом определения немца Карла Маркса «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» и немца Иммануила Канта, утверждавшего, что наше сознание не пассивно, а активно…

Наверное, все же есть нечто третье, возможно, четвёртое и даже десятое, исключающее или дополняющее как «бытие - сознание», так и «сознание - бытие». И именно это «третье-десятое», не провозглашённое, предположим, в качестве догмата и позволяет немцам удерживать позиции лидерства в построении земного рая. Этим я хочу сказать, что земной рай – это не утопия, но вернёмся в некогда ГДР, в 1972 год.

…Оставшись один, я направился в часть, ротозея и радуясь моменту. Возле жилого трёхэтажного дома, сбоку от подстриженного газона, собрались немцы с бидончиками и другими ёмкостями. Остановился, закурил – интересно: другая страна, другие люди, другие порядки… Чего ждут, выстроившись один за другим?! Когда, из-за угла, подкатывает к собравшимся ухоженный маленький тракторок на резиновом ходу. Водитель, в оранжевом комбинезоне и с коричневой кожаной сумкой через плечо, выгрузил из кузовка на подмосток, у того же газона, два алюминиевых бидона, открыл их, на край одного подвесил черпак, подставил к бидонам глубокую миску – уехал. Немцы сразу же стали подходить, по одному, к подмостку, из бидона зачерпывали себе в ёмкость молока столько, сколько было нужно, клали в миску деньги, марки и пфенниги, отходили, уступая место следующему. И так – 25 раз! Последний из очереди прикрыл крышку второго бидона, перед этим подвесив черпак во внутрь емкости, позаботился и о том, чтобы «марки» не разлетелись от ветра – тоже ушёл.