Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

Ничего с таким упоением не читал бы, как собственный дневник за ещё непрожитые годы.

* * *

Иду в полдень, слышу вдруг: вдали за заборами ухает тяжело, немузыкально, траурный марш. Дети, которые вышли из школы, тоже услышали и вот уже кинулись бегом на эти звуки, перекликаясь на ходу:

— Кого?.. Что?.. Лёшкин отец гроб несёт…

И в их мордашках столько озорства, веселья, радостной оживленности…

Конечно, дети есть дети. Но все-таки я хотел бы, чтобы они остановились, замолчали, может быть, сняли шапки. Ведь это и есть внутренняя культура.

Как сделать это, как этому научить? «Не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе». Как сделать, чтобы они поняли это?

* * *

Юрий Александрович Сенкевич и Борис Борисович Егоров.

— Удивительное дело: все музыканты как музыканты, а вот трубачи — пьяницы!

(Подслушал в очереди)

* * *

Разбудил звонком Борис Егоров: у него сегодня дочка родилась. Вечером у него собрались: Чалый[280], Костя Феоктистов, Юра Сенкевич[281]. Разговор с Сенкевичем о предстоящем путешествии на «Ра» с Туром Хейердалом. Юра хотел по стопам Бориса полететь в космос. Но что-то там не получилось, возможно, свои же институтские и запороли его. Когда Келдыш предложил Туру взять в экспедицию русского и тот согласился, Келдыш послал запрос о возможной кандидатуре Олегу Газенко, и хитрый Газенко решил подсластить Сенкевичу «космическую» пилюлю и рекомендовал его на «Ра».

25.2.69

Рассматривая теперь судьбу моего доброго друга Юры Сенкевича, я вижу; что, не полетев в космос, он только выиграл, поскольку космонавтов у нас много, а такой телеведущий — один!

Книжка 45 Март — апрель 1969 г.

Тбилиси — Бакуриани — Тбилиси — Москва — Дубна — Москва

С 1 по 9 марта 1969 года ЦК комсомола Грузии проводил республиканский семинар молодой творческой и научной интеллигенции, на который я был приглашен стараниями моих новых грузинских друзей. Это была многодневная говорильня из цикла «Отовсюду обо всём» — от сдержанности цвета в работах грузинских художников до поисков оптимальных схем передачи научных знаний. Семинар был настолько пёстр по своей тематике, что упорно сопротивлялся втискиванию его в какие бы то ни было тематические рамки. Несмотря на то что у меня был целый ворох материалов, собранных с помощью моего «личного переводчика» Гелы Лежавы, я так и не написал ничего об этом семинаре, но приобрёл здесь многих друзей: прежде всего юриста Анзора Габиани, писателя Нодара Думбадзе, тбилисских журналистов Теймураза Мамаладзе, Юрия Мосешвили и Яна Горелова.

* * *

База «Спутника» в Бакуриани. Журналистам отвели отдельный коттедж на четверых: Темо Мамаладзе[282], Юра Мосешвили (собкорр «Сов. культуры»), Ян Горелов (Груз. ТАСС) и я. С первого же вечера наш домик превратился в ночной клуб.

* * *

Ребята говорят о себе, о путях к совершенствованию, мало кто говорит о том, для чего совершенствоваться.

* * *

Нодар Думбадзе рассказывал, как один парень ухитрился написать сочинение в школе, помня только 18 букв грузинского алфавита.

* * *

Анзор Габиани предложил создать «Клуб драмоманов». Оказывается, кроме клептоманов (страсть к воровству) и пироманов (страсть к поджогам), есть ещё и драмоманы — люди, обуреваемые страстью к бесцельным путешествиям. Мне подходит…

Горячий источник в Бакуриани. С Теймуразом Момаладзе (слева) и Адольфом Кукановым.

* * *