Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

С тревогой и сожалением наблюдаю Андрея Вознесенского. Ну неужели он сам не понимает, что вся эта светская суета, многолетняя тусовка со сменой франтоватых пиджаков отвращают от него тех, давних, и всё-таки верных его поклонников? Когда это делают пацаны из группы «На-на», это можно понять, но ведь тебе 65 лет! Надобно стихи писать, Андрюша, а не соваться каждый день под ясные очи телекамер в новом шейном платке. Ведь ты родился для того, чтобы писать стихи. Ну и пиши!

* * *

Как Колумб мог объяснить индейцам, что такое Бог, если и сегодня, через 500 лет, никто не может этого объяснить ни мне и никому другому?

* * *

С Юликом Гусманом в Загульбе под Баку летом 1972 года.

8 августа Юлику Гусману исполнилось 55 лет. Хотел его поздравить, дома врут, что он де за границей. Юлик уехал за границу, когда у него юбилей?! Ах, Юлик, Юлик, не верю…

А ты помнишь, как летом 1970 года, когда я разбил новую, ещё пахнувшую краской «Волгу» и лежал дома с переломанными рёбрами, ты пришёл ко мне с бутылкой дорогого коньяка? Впрочем, ты не ко мне пришёл, а к члену жюри КВН, и обольщал меня изо всех сил, и смешил, и рассказывал о своей команде, в которой были и квартирмейстеры, и провиантмейстеры, и разведка, и контрразведка, и специалист по амурным связям. Я понял тогда, что с твоим напором и обаянием ты победишь всех. Но как тебе тогда хотелось победить! И ты добился своего, ты стал чемпионом КВН!

Прошло много лет, но я клянусь, я не подсуживал тебе в тот вечер твоего триумфа. Быть может, я бы и подсудил, но в этом не было никакой необходимости: ты победил вчистую!

А помнишь, как в Малеевке, в Доме творчества писателей мы ухаживали с тобой за сестричками Ласкиными, ты — за старшей, я — за младшей. Ты-то потом «поматросил и бросил», а я влюбился по-настоящему и женился на младшенькой…

Мы с тобой имели редко абсолютно совпадающее в разных людях чувство юмора. Твои формы выражения, не спорю, были ярче, но чувствовали мы юмор одинаково. Помнишь, как мы довели шофёра такси почти до обморока, объясняя друг другу устройство автомобильного двигателя? Он, бедный, сидел весь потный и был убеждён, что в его машине — два сумасшедших, сбежавших их дурдома. Он остановил машину и сдавленным голосом, задыхаясь, сказал:

— Выходите, ребята… Денег не надо… Дальше не повезу…

А помнишь, как в Малеевке мы смотрели фильм «Джентльмены удачи» и, сидя в первом ряду, изображали полных идиотов: ты не понимал, кого же в данный момент играет Евгений Леонов — вора или директора детского садика, я тоже негодовал по этому поводу и громким шёпотом объяснял тебе, что происходит на экране. А весь зал негодовал и шикал на нас.

А помнишь, как я гостил у тебя в Баку, как мы купались в Загульбе, и ты угощал меня шашлыком из осетрины и замечательно вкусными пельменями размером с конфетку «подушечка». Тогда в Баку мы славно подурачились и разыгрывали всех постоянно, без перерыва на обед. Потом ты снимал фильм с дрессированным львом и каскадёром, который лихо метал кинжалы. Это был сущий бред, но с очень хорошими актёрами: Лёвой Дуровым, Серёжей Юрским, которых ты тоже обаял и уговорил сниматься, прельстив атмосферой непрекращающегося праздника.

Потом Москва, и ты — директор столичного Дома кино. Я очень завидую твоему напору, разоружающему обаянию, очень цепкой, деловой хватке. Ты достиг того, к чему всегда стремился, ты получил полноправное членство в столичной тусовке. Ты знакомил меня с Аллой Пугачёвой (к своему стыду я не узнал её без макияжа), ты хлопал по спине старика Матвеева и называл его Женькой, круг твоих друзей-знакомых раздувался не по дням, а по часам, ты растворялся в окружавшей тебя толпе пэров, мэров, думских дьяков, Ярмольника, Якубовича и других великих людей. Прочие были забыты, но ты неизменно был приветлив со мной. Хотя, став членом Думы, как человек по-настоящему умный, ты понимал, что уже не имеешь право иметь таких друзей, как я.

Очутившись вдруг в одиночестве, ты умрёшь через 10 минут. Тебе постоянно требуется активное общение, тебе нужна аудитория, тусовка — твоя стихия, которую ты жадно впитываешь всем телом и которой щедро отдаёшь самого себя. Я помню, как ты таскал меня на концерты «звёзд» эстрады и знакомил с этими «звёздами», которые произвели на меня жуткое впечатление узостью своих устремлений и кругозора, я выдохся уже, кажется, на третьем концерте. Признайся, ведь ты не сидишь дома ни одного вечера.