Замки баварского короля

Когда члены комиссии на рассвете прибыли к замку, жандармы их не пустили, несмотря на то, что они представили бумагу о свободном доступе. Вахмистр ответил, что для них существует один приказ — короля; а когда они хотели войти в замок силой, то добавил: “Ни шагу вперед; я велю стрелять!” Прождав добрых полчаса, депутаты ни с чем уезжают. Кральсгейм (Кралсхайм. — М. 3.) дает в Мюнхен телеграмму: “Ничего не удалось. Необходима прокламация и назначение регентства”.

Между тем король, пожелав узнать имена членов комиссии, отдает приказ их арестовать и привести в замок Neuschwanstein, что и исполняет окружной начальник Фюссена — Зонтаг. Когда арестованных вели по улицам к замку, жандармы должны были их защищать от ярости народной; так велико было возбуждение против этих врагов обожаемого короля. Много пришлось им услышать от народа далеко не лестного! “Смотри! — кричала одна женщина, поднимая свою семилетнюю дочь, — когда ты вырастишь большая, то можешь сказать, что ты видела изменников!” Другие изъявляли желание бросить всех этих господ, в особенности Гуддена, в Pallatschlucht[86]. Граф Гольштейн старался казаться равнодушным, и когда уже был в замке, то нарочно громко закричал из окна: “Я все же хочу позавтракать!” Что вызвало замечание услышавшего эти слова короля: “Может быть, эти господа хотят, чтобы я поднес им по стакану вина?” Но гнев короля прошел так же быстро, как всегда; и, забыв все свои жесткие слова, он в 12 часов приказал пленников освободить; так что они пробыли в заключении всего три часа. (Как этот рассказ не согласуется с баснями о необузданном гневе, приказах бросить в подвал и — еще того хлеще — выколоть глаза (!) членам комиссии, заморить их голодом и т.д., которыми нас потчевало официальное «людвиговедение»! — М. 3.) Освободившись, эти господа, во избежание неприятной встречи с народом, постарались как можно незаметней, без шума, задними ходами оставить замок и, избегая людных улиц, сами протащили свой ручной багаж до ожидавших их экипажей. Граф Гольштейн, желая соединить приятное с полезным, как большой любитель охоты и рыбной ловли, думал, благодаря своей миссии, провести время в Hohenschwangau; но теперь никто из этих господ и не подумал бы остаться в этих местах! Они не смели даже нигде порядком отдохнуть, пока не достигли границ Hohenschwangau. Сильно трусил за свою жизнь и безопасность доктор Гудден, упрашивая Зонтага проводить его до ворот Фюссена, что тот и исполнил. Затем разнесся слух, что король хочет ехать в Мюнхен, и это было бы самым желательным для всех! Одного его появления среди обожавшего его народа было бы достаточно, чтобы произвести большой триумф и разрушить козни его врагов! Но он скоро отменил это решение. Полагают, что, давно не быв в Мюнхене и зная теперь, как действуют его враги, он мог предположить, что мюнхенцы встретят его враждебно, и он не хотел подвергать свою гордость унижению. (Интересно отметить, что единственное справедливое обвинение Людвигу в том, что он не был в своей столице более двух лет при разрешенном конституцией лишь одном годе отсутствия в резиденции, в “обвинительном акте” не фигурировало! — М. 3.) Он только телеграфировал графу Дуркгейму [Дюркхайму. Альфред Карл Николаус Александр граф Экбрехт фон Дюркхаймманмартен (Eckbrecht von Dürckheim-Monmartin; 1850—1912), представитель одного из знатнейших родов Баварии, профессиональный военный. В 1870 году начал военную карьеру юнкером. В 1874 году произведен в обер-лейтенанты. Состоял адъютантом принца Отто. Затем с 1878 году — гофмаршалом принца Арнульфа[87]. В 1883 году произведен в капитаны. В этом же году стал адъютантом Людвига II. Один из немногих людей, кто мог по праву назвать себя последним истинным другом Людвига II. Честнейший и благороднейший человек, никогда не использовавший в своих целях безграничное доверие к нему короля. Он оказывал самое благотворное влияние на личность Людвига II был едва ли не единственным человеком, от которого король спокойно сносил критику в свой адрес и даже старался следовать его советам. После объявления регентства пытался до последнего помочь Людвигу избежать его трагической участи. Ошибочно считается, что за свою преданность Дюркхайм поплатился карьерой. Он действительно по возвращении в Мюнхен был арестован; 10 часов провел в тюрьме. Но вскоре был освобожден и направлен в 5-й пехотный полк. В 1890 году получил звание майора. — М.З.]. “Этот мне предан!” — сказал король. Граф Дуркгейм-Монмартен был прежде адъютантом у принца Арнульфа. В 1880 году он женился на русской, графине Бобринской. Принц стал ухаживать за молодой графиней, и граф Дуркгейм раз перехватил любовную записку принца к его жене. Дело грозило кончиться дуэлью; но жена графа и его сестра бросились за помощью к королю, который устроил дело миролюбиво, а графа взял к себе во флигель-адъютанты.