Замки на их костях

Беатрис ждет продолжения, но понимает, что он не собирается вдаваться в подробности. Ей кажется, что теперь ей следует сказать что-нибудь остроумное, но за гулом вина не слышит собственных мыслей.

– Знаете, вы могли бы и улыбнуться, – говорит она прежде, чем успевает себя остановить. – Сделайте вид, что счастливы, чтобы люди перестали думать, будто я прячу заросли шипов между ног.

Принц краснеет – его лицо действительно становится красным, как вино в ее бокале.

– Никто так не думает, – бормочет он. – Поверьте, они шепчутся не о вас. Они шепчутся обо мне, и я к этому уже привык.

Беатрис закатывает глаза.

– Вы что, не понимаете, Ваше Высочество? Теперь мы женаты. Они шепчутся не только о вас, но и обо мне. Может быть, обо мне даже больше, потому что я незнакомка, иностранка и женщина, и это их забавляет. Так что, пожалуйста, улыбайтесь, смейтесь над моими шутками и делайте вид, что женитьба на мне – это не пытка.

Это заставляет его задуматься. Он хмурится, снова глядя на нее жалкими щенячьими глазами.

– Для меня это не пытка, – мягко говорит он. – Просто…

Прежде чем он успевает сказать больше, подходят еще двое, юноша и девушка примерно возраста Беатрис. Оба светловолосые и тонкокостные, из-за чего они похожи на набор фарфоровых кукол, которые хранят на высокой полке и на которые смотрят, но никогда не трогают. Несмотря на то, что он выше их по званию, принц Паскаль встает на ноги, когда они приближаются, а они делают поклон и реверанс словно между делом.

– Поздравляю, кузен, – говорит девушка, шагая к принцу Паскалю. Шлейф ее светло-голубого шелкового платья тянется по лестнице позади нее, словно всплеск ясного неба в летний день. Она берет его за руки и встает на носки своих украшенных драгоценностями туфель, чтобы поцеловать его в каждую щеку.

– Джиджи, Нико, – приветствует их принц, кивая по очереди девушке и юноше. – Я рад, что вы здесь.

– Как будто мы пропустим свадьбу века, – отвечает девушка, Джиджи, не скрывая ухмылки.

– И не будь грубым, Пас, познакомь нас со своей прекрасной невестой, – добавляет юноша, Нико.

Щеки принца Паскаля становятся ярко-красными, и он что-то бормочет двум новоприбывшим, указывая на Беатрис. Насколько она поняла, это брат с сестрой. Хотя в его бормотании сложно разобраться, она почти уверена, что их зовут Жизелла и Николо.

– Очень приятно, – говорит Жизелла, взяв Беатрис за руку и делая глубокий реверанс. – Но зови меня Джиджи, в конце концов, мы теперь семья.

Беатрис улыбается:

– Тогда ты должна называть меня Беатрис, – говорит она ей.

Николо идет еще дальше: когда он кланяется и целует ее руку, то задерживает на ней взгляд, а его губы прижимаются к тыльной стороне ее ладони на мгновение дольше положенного, но затем он выпрямляется.

– Я очарован, – говорит он. – Тебе повезло, Пас.

Принц Паскаль в ответ опять что-то бормочет, слишком тихо, чтобы можно было разобрать, но, по крайней мере, со своими кузенами он кажется немного живее. Николо требует еще фруктового вина, поэтому бокал Беатрис наполняется вновь. И еще раз. И еще.

Уже после полуночи Беатрис вводят в спальню, которую она разделит с принцем Паскалем. Ее разум приятно гудит, пока слуги поднимают и опускают ее руки и ноги, чтобы раздеть донага и вновь облачить в мягкую розовую атласную ночную рубашку. Ей не хочется ничего, кроме как залезть в шикарную уютную кровать и поспать.

Но прислуга с самодовольными улыбками продолжает бросать на нее понимающие взгляды, и она вспоминает, что сегодня ее брачная ночь, и ей не суждено выспаться.

Беатрис знает, что произойдет. Ее мать объяснила это ей и ее сестрам, когда они были еще совсем маленькими, а в последние пару лет она узнала еще больше подробностей от куртизанок, которые давали им уроки соблазнения. Принцессы, конечно, должны быть девственными и чистыми, но это не означало, что они не могли научиться искусству сразить человека прикосновением к руке или заставить его влюбиться, находясь на другом конце комнаты.

Однако теперь она в сомнениях. Теория – это одно, но когда принц Паскаль в ночной рубашке заходит в спальню и все слуги, хихикая, как стая попугаев, выбегают из комнаты, она внезапно теряется и не знает, что делать.

«Поцелуй, – сказала ей однажды бессемианская куртизанка. – Начни с него».

После их первого неудачного поцелуя Беатрис должна бы насторожиться, но ее разум слишком затуманен вином, чтобы на чем-то сосредоточиться. Она знает лишь то, что должна его поцеловать, поэтому, спотыкаясь, идет к нему, ощущая босыми ногами холод мраморного пола. Она успокаивается, кладет руки ему на плечи и прижимается к его губам.

Она слишком пьяна, чтобы думать о том, что это плохой поцелуй. Не только потому, что он совершенно не отвечает, но и потому, что на самом деле она не хочет его целовать. Он отстраняется, кладет руку ей на талию, чтобы она не упала, и глубоко вздыхает. Паскаль явно хочет что-то сказать, но вместо этого просто вздыхает, покачивая головой.

– Ты пьяна, – говорит он ей. – Я помогу тебе лечь в постель.