Замки на песке

Агнесс записалась на курсы дыхательной гимнастики, надеясь, что и любимый Котик-Улав будет ходить с ней на занятия, как другие мужья, чьи жены обучаются там. И на уроки автошколы. Пожалуй, она единственная из этой несчастной семьи была сейчас счастлива.

Она крутилась как белка в колесе, вся в заботах о предстоящей свадьбе. Вечерами она была у портнихи, которая шила ей платье.

Она сменила свой строгий синий костюм на удобные джинсы, зеленый свитер и кроссовки. Вместо неизменного «пучка» на затылке волосы теперь спадали на плечи мягкими волнами. Легкий макияж подчеркивал миловидность ее лица, придавая ему необычайную привлекательность.

При всей своей занятости предсвадебными хлопотами, Агнесс продолжала ходить на работу. И с радостью замечала, что коллеги теперь относятся к ней гораздо дружелюбнее, чем раньше.

Агнесс улыбалась. И почему она раньше вот так вот круто не изменила свою жизнь? И все было бы хорошо! Чего она боялась? Она нежно погладила свой пока еще незаметный плоский живот. Вероятно, так должно было быть.

Агнесс была счастлива, не замечая того, как осунулась и побледнела Сигурни; не замечая Фройдис, которая в последнее время ходила по дому мрачнее тучи, забыв о своих многочисленных мужчинах, обрывавших телефон звонками; не замечая некоей отрешенности милого «Котика». Агнесс упрямо гнала от себя мысль о том, что он не любит ее. «Время сделает свое дело», — говорила она себе и улыбалась.

Улав долго стучал в дверь мастерской, прежде чем Альф открыл ему. То, что увидел Йорт, привело его в ужас.

— Господи, Альф! Выставка через неделю! На кого вы похожи?! Как вы себя ведете?!

Эвенсон смотрел на него осоловелыми глазами и пьяно улыбался:

— Улав! Улав, дружище! Не кричи, лучше выпей со мной! Я ведь развожусь…

Йорт, почувствовав резанувшую боль, с досадой стиснул зубы:

— А я женюсь…

— О… — понимающе произнес Альф, потом, качаясь, пошел к распахнутому сейфу («Мадонна» уехала на выставку) и достал коньяк. — Только у меня стаканов больше нет.

— А!.. — с каким-то отчаянием махнул рукой Улав.

Он взял предложенную бутылку, отвинтил крышечку и глотнул прямо из горлышка.

— О! — На этот раз Альф одобрительно хлопнул Йорта по спине: наш человек!

Коньяк обжег внутренности и ударил в голову, снимая многодневное напряжение. Улав, сев на пол, сделал еще пару глотков янтарного напитка. В это момент Альф понимал его как никто другой.

— Я женюсь на Агнесс Лавранссон, — сообщил Йорт, проглотив коньяк и передавая бутылку Альфу.

— Да ну?! — Тот мягко рассмеялся. — Значит, и до третьей сестры дошло дело. А я все гадал, когда же она себя покажет. И какую же часть твоей жизни она разбила?

— Что? — Улав вздрогнул.

— Они все такие: если что-то берут, то разбивают вдребезги! — Альф сел радом с Улавом. — Я ненавижу их семью! Они приносят несчастье. Беги от них, Йорт, беги без оглядки! Они уничтожат тебя, как уничтожили меня!

— Я не могу. — Улав взял бутылку. Коньяк снова обжег горло. — Я связан с ними навсегда…

Больше они ни о чем не говорили. Они просто сидели у стены и пили, понимая друг друга без слов.

Фройдис в задумчивости постукивала пальцами по рулю своего красного «Бентли», стоявшего во дворе. Да, в последнее время она хандрила и почти никуда не выходила из дома. Ни прогулки, ни массаж, ни шоколад не помогали развеять мрачные мысли.

Что-то нужно было делать, что-то менять…

Она всегда жила весело и беззаботно. Крутила-вертела мужчинами, как ей хотелось. Встречалась с ними, спала, после чего бросала, словно смятый носовой платок.

Так она мстила ему — первому, американцу Рику, приехавшему посмотреть Норвегию. Мстила за две недели небесного счастья и любви. И за скомканный год боли и унижения. И за детей, которых у нее нет и больше уже никогда не будет.

Потому она всячески терзала представителей «сильного пола», издевалась над ними, как могла. Доставив им наслаждение, сталкивала с пика блаженства в черную пропасть отчаяния.

Она была гордячкой — Фройдис. Вся в мать француженку — и внешностью, и характером.

Когда-то ей попался в руки дневник Мишель Костри. До чего же были схожи их судьбы! Только вот Мишель повезло — она встретила Юхана Лавранссона и родила ему трех дочерей. Найдет ли она, Фройдис, своего Юхана? Даже если счастье улыбнется ей, она никогда не сможет подарить своему избраннику детей.

По щеке девушки сбежала горькая слеза. Фройдис смахнула ее и до отказа вжала педаль газа своего красного «Бентли». Надоело сидеть дома…

Успокоиться. Успокоиться и начать жить заново.

16