Замочная скважина

– Все люди разные… Только мужчины быстрее устраиваются, а женщины всю жизнь страдают. Таня вряд ли еще раз замуж выйдет.

– Захочет – выйдет.

– Если все так просто, то почему ты не вышла?

– Потому что не хочу. Все, пойдем спать. А то ты опять своего любимого коня оседлала.

– Я просто о тебе беспокоюсь. Я же мать. И хочу тебе счастья.

– У нас теперь много других поводов для беспокойства. Я со своей личной жизнью как-нибудь сама разберусь.

– Какая у тебя личная жизнь?

– Все, мам, спокойной ночи.

На Новый год, под бой курантов, Ольга Петровна загадала желание – чтобы год прошел спокойно, без потрясений. И как ни странно, желание исполнилось.

Таня встала с кровати, сделала новую прическу и даже решила поставить брекеты, чтобы избавиться от неправильного прикуса, что и сделала. Ходила, как старшеклассница, стараясь не улыбаться. На брекетах она не остановилась и решила исправить себе форму носа, но тут Ольга Петровна сказала категорическое материнское «нет». Таня была готова переделать себя всю, если бы могла. После этого, так же яростно и отчаянно, Таня поступила на заочное отделение в институт, решив учиться на маркетолога, плохо понимая, что это такое. Но ей было все равно. Светлана нашла ей работу на ресепшен в своей же компании, и Таня занялась обновлением гардероба. Валерка приезжал на выходные, привозил деньги, гулял с девочками, обедал в компании Ольги Петровны и выглядел вполне счастливым. Правда, Таня предпочитала с ним не сталкиваться, придумывая себе на это время неотложные дела.

Ольга Петровна, видя, как бывший зять выполняет свои обязательства, вдруг воспылала к нему любовью, а после того, как он оплатил новую обивку на ее любимом диване – она ни за что не хотела покупать новый, – стала считать его идеальным мужчиной, чуть ли не святым. Теперь у нее было два любимых абонента – бывший муж Вадим и бывший зять Валерка. С обоими она общалась по телефону, обсуждала насущные проблемы, советовалась и получала от этого огромное удовольствие.

Со Светланой у Валерки завязалась неожиданная дружба. Хотя почему неожиданная? Она признавала, что Валерка ведет себя ответственно, дает деньги и даже зауважала его за это. Оба были поглощены развитием Наташи – кружками, секциями – и провели одно общее дело по работе, к взаимному успеху и удовольствию. Светлана познакомилась с новой женой Валерки, той самой Наташей, однокурсницей, на которую Валерка смотрел все лекции напролет, влюбившись в нее, до боли, до рези в глазах похожую на его мать – Лиду. Светлана должна была признать, что девушка умная, красивая, знающая себе цену. К тому же она искренне интересовалась дочками Валерки, очень хорошо относилась к Ольге Петровне, и самое главное – Валерка ее очень любил. Это было видно сразу. Никаких сомнений. Он любил ее так, как его любила Таня – слепо, глубоко и всем сердцем.

Только Таня не могла видеть бывшего мужа. Не могла с ним встречаться, слышать его голос, ощущать запах его парфюма в квартире. Ей было больно. Физически. Так больно, что хотелось оторвать себе руки, ноги, голову, лишь бы эта боль утихла.

Один раз она вернулась, когда Валерка только вышел. Она видела его выходящим из подъезда и, зайдя домой, села, схватившись за живот. В квартире пахло им, родным, любимым запахом, от которого у Тани свело желудок и начались спазмы. Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Живот разрезало ножом. Второй раз приступ повторился прямо на улице, когда она увидела, как Валерка с Наташей идут домой. Дочь скакала рядом с папой, весело щебетала, держала в руках пакет с очередным подарком и вдруг кинулась к нему на шею, обняла изо всех сил и чмокнула в щеку. Таня села прямо на землю – боль была нестерпимой. Она не могла дышать, не могла разогнуться. Сколько она так просидела – не помнила. К ней подошла незнакомая женщина, спросила, не нужна ли помощь, но Таня помотала головой, продолжая держаться за живот. Говорить она не могла. Боль отступила так же неожиданно, как нахлынула. Был еще один момент – Таня услышала, как Ольга Петровна разговаривает с бывшим зятем по телефону.

Таня никому не сказала про свои приступы. А что сказать? Что у нее аллергия на бывшего мужа? Что у нее начинается ломка, как у наркомана? Что она так его и не простила и продолжает любить и ждать? Что она не успокоилась и вряд ли когда-нибудь его забудет и начнет жизнь заново? И все, что она делает – прическа, учеба, зубы, – не имеет никакого значения и не приносит ни радости, ни облегчения – ничего. А главное – дикая, смертельная обида, которая сжирает изнутри. По маленьким кусочкам уничтожает внутренности.

– Танюш, ты что-то совсем похудела, – сказала как-то вечером Ольга Петровна, увидев дочь в ночной рубашке, которая висела на ней мешком.

– Да, правда? – улыбнулась Таня. – Ну, наконец-то. А то я думала, никогда после Поли не похудею.

– Видишь, всему свое время. Организм пришел в себя. Ты совсем как девочка, школьница.

– Здорово! Надо пойти по магазинам. А то на мне правда все висит. На работу не в чем ходить.

– Конечно, надо. Обязательно!