Замогильные записки Пикквикского клуба

— Позвольте, сударыня, я вамъ объясню все дѣло, — сказалъ этотъ несчастный джентльменъ, выступая впередъ. — Когда мы подъѣхали къ этому дому, y насъ, видите ли, вышелъ споръ съ кучеромъ кабріойля [27]…

Громкій и пронзительный взвизгъ изъ устъ раздраженной супруги сдѣлалъ дальнѣйшее объясненіе совершенно невозможнымъ.

— Вы ужъ лучше бы оставили насъ, м-ръ Раддль, — сказала м-съ Клоппинсъ, — въ вашемъ присутствіи, я полагаю, ей никогда не придти въ себя.

Съ этимъ мнѣніемъ согласились всѣ безъ исключенія леди, и м-ръ Раддль принужденъ былъ выйти. Ему отрекомендовали удалиться на задній дворъ, гдѣ онъ и погулялъ около четверти часа. По истеченіи этого времени, м-съ Бардль воротилась къ нему съ торжествующимъ лицомъ и объявила, что онъ можетъ, если угодно, войти въ комнату, но съ условіемъ — вести себя какъ можно осторожнѣе въ отношеніи своей жены. Конечно, онъ не думаетъ оскорбить грубымъ обхожденіемъ деликатныя чувства бѣдной женщины, но Мери-Анна имѣетъ, къ несчастью, такую слабую комплекцію, и если не заботиться о ней, какъ о нѣжномъ цвѣточкѣ, м-ръ Раддль можетъ потерять ее совершенно неожиданнымъ образомъ, и это, разумѣется, будетъ служить ему горькимъ упрекомъ на всю жизнь. Всѣ эти и подобныя рѣчи м-ръ Раддль выслушалъ съ великою покорностью и скоро воротился въ гостиную, кроткій и смирный какъ ягненокъ.

— A я вѣдь еще васъ не познакомила, м-съ Роджерсъ, — сказала м-съ Бардль. — Вотъ это м-ръ Раддль, сударыня; м-съ Клоппинсъ, сударыня; м-съ Раддль, сударыня…

— Родная сестрица м-съ Клоппинсъ, сударыня, — дополнила м-съ Сандерсъ.

— Право? — сказала м-съ Роджерсъ граціознымъ тономъ. — Скажите пожалуйста, какъ это мило!

М-съ Раддль улыбнулась очень сладко, м-ръ Раддль поклонился, м-съ Клоппинсъ съ неописанною любезностью выразила убѣжденіе, что ей чрезвычайно пріятно познакомиться съ такою очаровательною леди, какъ м-съ Роджерсъ, о которой она уже давно наслышалась самыхъ лестныхъ отзывовъ. Этотъ комплиментъ былъ принятъ съ граціозной снисходительностью.

— A вы что скажете, м-ръ Раддль? — спросила м-съ Бардль.

— Я, сударыня? Ничего. Я очень радъ.

— Чему-жъ ты радуешься, болванъ? — проговорила м-съ Раддль.

— Помилуй, душа моя, какъ же ему не радоваться? — подхватила м-съ Бардль. — Онъ, да еще Томми, будутъ единственными нашими кавалерами, когда мы поѣдемъ теперь въ Гемпстедъ, въ "Испанскую гостинницу". Всякому порядочному джентльмену должно быть очень пріятно сопровождать столькихъ дамъ. Вы какъ объ этомъ думаете, м-съ Роджерсъ?

— Я совершенно согласна съ вами, — сказала м-съ Роджерсъ.

И согласились всѣ до одной, что м-ръ Раддль долженъ считать себя счастливѣйшимъ изъ смертныхъ, по поводу этой поэтической прогулки.

— Вы угадали мои чувства, милостивыя государыни, — сказалъ м-ръ Раддль, самодовольно потирая руки и обнаруживая желаніе выставить себя съ выгоднѣйшей стороны въ глазахъ прелестныхъ собесѣдницъ. — Только вотъ видите, если сказать правду, въ ту пору какъ мы ѣхали сюда въ кабріойли…

Но при повтореніи этого слова, возбудившаго такія печальныя воспоминанія, м-съ Раддль испустила опять пронзительный звукъ, и приставила платокъ къ своимъ глазамъ. М-съ Бардль сердито нахмурила брови на м-ра Раддля, въ ознаменованіе, что ему ужъ было бы лучше воздержаться отъ всякихъ замѣчаній. Затѣмъ жилицына служанка получила приказаніе подчивать гостей.

Это было сигналомъ къ раскрытію завѣтныхъ сокровищъ буфета, гдѣ помѣщались блюда съ апельсинами и бисквитами, одна бутылка стараго портвейна и бутылка превосходнаго индійскаго хереса, за которую въ одномъ изъ лучшихъ погребовъ заплатили ровно полтора шиллинга. Всѣ эти сокровища предложены были, къ наслажденію публики, отъ имени жилицы м-съ Бардль, и о нихъ-то маленькій Томми ничего не хотѣлъ сказать любознательной м-съ Клоппинсъ. Послѣ этого предварительнаго угощенья со стороны м-съ Роджерсъ, общество благополучно усѣлось въ гомпстедскій омнибусъ, и черезъ два часа пріѣхало къ загороднымъ садамъ, гдѣ процвѣтала "Испанская гостиница". Здѣсь самый первый поступокъ м-ра Раддля едва не повергъ въ обморокъ его любезную супругу: онъ имѣлъ глупость заказать чаю на семь персонъ, считая за особую персону мастера Бардля, и это было очень опрометчиво, какъ единодушно согласились всѣ прекрасныя леди: маленькій Томми могъ бы, конечно, пить изъ одной чашки съ кѣмъ-нибудь, или пріотвѣдывать изъ всѣхъ чашекъ, когда въ комнатѣ не будетъ трактирнаго лакея. Это избавило бы отъ лишнихъ издержекъ, и чай былъ бы одинаково душистъ и крѣпокъ.

Но уже не было возможности поправить этой непростительной ошибки. Чайный подносъ явился съ семью блюдечками и чашками; бутерброды были равномѣрно приготовлены на столько же персонъ. М-съ Бардль, по единодушному желанію, заняла первое мѣсто за столомъ, по правую ея руку сѣла м-съ Роджерсъ, по лѣвую — м-съ Раддль. Когда такимъ образомъ, все пришло въ надлежащій порядокъ, игривая веселость одушевила всю компанію, и разговоръ полился быстрѣйшимъ потокомъ.