Замогильные записки Пикквикского клуба

Карета между тѣмъ безъ дальнѣйшихъ остановокъ продолжала свой путь до слѣдующаго станціоннаго двора. Луна, какъ предсказалъ Уардль, скоро закатилась; многочисленные ряды мрачныхъ облаковъ, распространяясь по небесному раздолью, образовали теперь одну густую черную массу, и крупныя капли дождя, постукивая исподволь въ окна кареты казалось, предсказывали путешественникамъ быстрое приближеніе бурной ночи. Противный вѣтеръ бушевалъ въ неистовыхъ порывахъ по большой дорогѣ и печально гудѣлъ между листьями деревъ, стоявшихъ по обѣимъ сторонамъ. М-ръ Пикквикъ плотнѣе закутался шинелью, забился въ уголъ кареты, и скоро погрузился въ глубокій сонъ, отъ котораго только могли пробудить его остановка экипажа, звонъ станціоннаго колокола и громкій крикъ старика Уардля, нетерпѣливо требовавшаго новыхъ лошадей.

Встрѣтились непріятныя затрудненія. Ямщики спали на сѣнныхъ сушилахъ богатырскимъ сномъ, и станціонный. смотритель едва могъ разбудить ихъ черезъ пять минутъ. Потомъ — долго не могли найти ключа отъ главной конюшни, и когда, наконецъ, ключъ былъ найденъ, сонные конюхи вынесли не ту сбрую и вывели не тѣхъ лошадей. Церемонія запряжки должна была начаться снова. Будь здѣсь м-ръ Пикквикъ одинъ, погоня, безъ всякаго сомнѣнія, окончилась бы этой станціей; но старикъ Уардль былъ неугомоненъ и упрямъ: онъ собственными руками помогалъ надѣвать хомуты, взнуздывать лошадей, застегивать постромки, и, благодаря его хлопотливымъ распоряженіямъ, дѣло подвинулось впередъ гораздо скорѣе, чѣмъ можно было ожидать.

Карета помчалась опять по большой дорогѣ; но теперь передъ нашими путешественниками открывалась перспектива, не имѣвшая въ себѣ никакихъ привлекательныхъ сторонъ. До слѣдующей станціи было слишкомъ пятнадцать миль; ночь темнѣла больше и больше съ каждою минутой; вѣтеръ завылъ, какъ голодный волкъ, и тучи разразились проливнымъ дождемъ. Съ такими препятствіями бороться было трудно. Былъ часъ за полночь, и прошло слишкомъ два часа, когда карета подъѣхала, наконецъ, къ станціонному двору. Здѣсь однакожъ судьба, повидимому, сжалилась надъ нашими путешественниками и оживила надежды въ ихъ сердцахъ.

— Давно ли воротилась эта карета? — закричалъ старикъ Уардль, выпрыгивая изъ своего собственнаго экипажа и указывая на другой, стоявшій среди двора и облѣпленный свѣжей грязью.

— Не больше четверти часа, сэръ, — отвѣчалъ станціонный смотритель, къ которому былъ обращенъ этотъ вопросъ.

— Леди и джентльменъ?

— Да, сэръ.

— Пожилая леди, желтая, дурная?

— Да.

— Джентльменъ сухопарый, высокій, тонконогій, словно вѣшалка?

— Да, сэръ.

— Ну, Пикквикъ, это они, они! — воскликнулъ м-ръ Уардль.

— Они, жаловались, что немножко запоздали, — проговорилъ станціонный смотритель.

— Они, Пикквикъ, ей Богу они! — кричалъ м-ръ Уардль. — Четверку лошадей — живѣй! Мы ихъ настигнемъ, прежде чѣмъ доѣдутъ они до станціи. Гинею на водку, ребята, пошевеливайтесь!

И въ состояніи необыкновеннаго возбужденія физическихъ силъ пожилой джентльменъ засуетился и запрыгалъ по широкому двору, такъ что его суетливость электрическимъ образомъ подѣйствовала на самого Пикквика, который тоже, приподнявъ подолъ длинной шинели, перебѣгалъ отъ одной лошади къ другой, кричалъ на ямщиковъ, махалъ руками, притрогивался къ дышлу, хомутамъ, въ несомнѣнномъ и твердомъ убѣжденіи, что отъ всѣхъ этихъ хлопотъ приготовленія къ поѣздкѣ должны сократиться по крайней мѣрѣ вполовину.

— Влѣзайте, влѣзайте! — кричалъ м-ръ Уардль, впрыгивая въ карету и захлопывая дверцу съ правой стороны. — Живѣй, Пикквикъ, живѣй!

И прежде, чѣмъ м-ръ Пикквикъ сообразилъ, о чемъ идетъ рѣчь, дюжая рука одного изъ ямщиковъ втолкнула его въ карету съ лѣвой стороны, захлопнула дверцу, и экипажъ стремглавъ помчался со двора.

— Вотъ мы и пошевеливаемся! — сказалъ пожилой джентльменъ одобрительнымъ тономъ.

Они точно шевелились, и м-ръ Пикквикъ чувствовалъ всю силу исполинскихъ движеній, когда его начало перебрасывать съ одной стороны на другую.

— Держитесь крѣпче! — сказалъ Уардль, когда м-ръ Пикквикъ толкнулся однажды своей головой объ его плечо.

— Въ жизнь никогда я не чувствовалъ такой встряски, — отвѣчалъ бѣдный м-ръ Пикквикъ.

— Ничего, ничего, мы ихъ нагонимъ! Держитесь крѣпче.

М-ръ Пикквикъ забился въ утолъ. Карета помчалась еще быстрѣе.

Такъ промчались они около трехъ миль. Наконецъ, м-ръ Уардль, наблюдавшій изъ окна минуты двѣ или три, обратилъ на м-ра Пикквика свое лицо, обрызганное грязью и вскричалъ нетерпѣливымъ тономъ:

— Вотъ они!

М-ръ Пикквикъ высунулъ свою голову изъ окна. Гакъ точно: карета, заложенная четверкой лошадей, мчалась во весь галопъ не въ дальнемъ разстояніи отъ нихъ.

— Живѣй, ребята, живѣй! — По гинеѣ на брата!

Быстроногіе кони первой кареты мчались во весь опоръ; кони м-ра Уардля вихремъ летѣли по ихъ слѣдамъ.

— Я вижу его голову! — воскликнулъ раздражительный джентльменъ. — Вонъ она, чертова башка!

— И я вижу, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Вонъ онъ, проклятый Джингль!