Замогильные записки Пикквикского клуба

— Въ этомъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, — отвѣчалъ адвокатъ. — М-ръ Джингль, не угодно ли вамъ пожаловать съ нами въ другую комнату на нѣсколько минутъ?

Джингль согласился, и всѣ четыре джентльмена отправились въ ближайшій пустой нумеръ.

— Какъ же это, почтеннѣйшій, — сказалъ сухопарый джентльменъ, затворяя за собою дверь, — неужели никакихъ нѣтъ средствъ устроить это дѣло? Сюда, почтеннѣйшій, сюда, на пару словъ къ этому окну: мы будемъ тутъ одни, садитесь, почтеннѣйшій, прошу покорно. Между нами, почтеннѣйшій, говоря откровенно, — согласитесь, почтеннѣйшій, вы увезли эту леди изъ-за денегъ: не такъ ли, почтеннѣйшій?

М-ръ Джингль нахмурилъ брови.

— Ну, да, точно такъ, почтеннѣйшій, я понимаю, что вы хотите сказать, и заранѣе вамъ вѣрю. Мы съ вами люди свѣтскіе, почтеннѣйшій, и хорошо понимаемъ другъ друга… не то, что эти простаки. Намъ ничего не стоитъ провести ихъ: не такъ ли, почтеннѣйшій?

М-ръ Джингль улыбнулся.

— Очень хорошо, — продолжалъ адвокатъ, замѣтивъ произведенное впечатлѣніе. — Теперь, почтеннѣйшій, дѣло, видите ли, вотъ въ чемъ: y этой леди, до смерти ея матери, нѣтъ и не будетъ ничего, кромѣ развѣ какой-нибудь сотняги, да и то едва ли.

— Мать с_т_а_р_у_х_а, — сказалъ м-ръ Джингль многозначительнымъ тономъ.

— Истинная правда, почтеннѣйшій, я не спорю, — сказалъ адвокатъ, откашливаясь и вынимая платокъ изъ кармана, — вы справедливо изволили замѣтить, что она с_т_а_р_е_н_ь_к_а. М-съ Уардль происходитъ отъ старинной фамиліи, почтеннѣйшій, старинной во всѣхъ возможныхъ отношеніяхъ. Основатель этой фамиліи прибылъ въ Англію съ войскомъ Юлія Цезаря и поселился въ Кентскомъ графствѣ. Всего замѣчательнѣе то, почтеннѣйшій, что только одинъ изъ членовъ этой фамиліи не дожилъ до девяноста лѣтъ, да и тотъ погибъ насильственною смертью въ половинѣ XVI вѣка. Старушкѣ теперь семьдесятъ три года, почтеннѣйшій: старенька, я согласенъ съ вами, и едва ли проживетъ она лѣтъ тридцать.

Сухопарый джентльменъ пріостановился и открылъ табакерку.

— Что же вы хотите этимъ сказать? — спросилъ м-ръ Джингль.

— Да вотъ не угодно ли табачку, почтеннѣйшій… не изволите нюхать? И прекрасно — лишній расходъ. Вижу по всему, почтеннѣйшій, что вы прекрасный молодой человѣкъ и могли бы отлично устроить въ свѣтѣ свою карьеру, еслибъ былъ y васъ капиталецъ, а?

— Что-жъ изъ этого?

— Вы не понимаете меня?

— Не совсѣмъ.

— Я объясню вамъ эту статью въ короткихъ словахъ, потому что вы человѣкъ умный и живали въ свѣтѣ. Какъ вы думаете, почтеннѣйшій, что лучше: пятьдесятъ фунтовъ и свобода или старая дѣвица и долговременное ожиданіе?

— Пятидесяти фунтовъ мало, — сказалъ м-ръ Джингль, вставая съ мѣста. — Не сойдемся.

— Погодите, почтеннѣйшій, — возразилъ адвокатъ, удерживая его за фалду. — Капиталецъ кругленькій: человѣку съ вашими способностями много можетъ сдѣлать изъ пятидесяти фунтовъ.

— Полтораста фунтовъ, такъ и быть, — отвѣчалъ м-ръ Джингль холоднымъ тономъ.

— Что вы, почтеннѣйшій, Богъ съ вами! — возразилъ адвокатъ. — Вѣдь все это дѣло, говоря по совѣсти, выѣденнаго яйца не стоитъ.

— Однакожъ, вы сами предложили пятьдесятъ.

— И довольно.

— Сто пятьдесятъ.

— Какъ это можно, помилуйте! Семьдесятъ, если угодно.

— Не сойдемся, — сказалъ м-ръ Джингль, вставая опять со своего мѣста.

— Куда жъ вы такъ спѣшите, почтеннѣйшій? Погодите. Восемьдесятъ фунтовъ — согласны?

— Мало.

— Довольно, почтеннѣйшій, увѣряю васъ. Неужели вы не сдѣлаете никакой уступки?

— Нельзя. Разсудите сами: девять фунтовъ стоили мнѣ почтовые прогоны; три — позволеніе, итого двѣнадцать; вознагражденіе за хлопоты положимъ сто, итого сто двѣнадцать. Сколько же, по вашему, должно стоить оскорбленіе личной чести и потеря невѣсты?

— Э, полноте, почтеннѣйшій! Я уже сказалъ, что мы хорошо понимаемъ другъ друга. Стоитъ ли намъ распространяться насчетъ этихъ послѣднихъ пунктовъ? Сто фунтовъ для круглоты счета: хотите?

— Сто двадцать.

— Право, почтеннѣйшій, охота вамъ изъ такой малости… Ну, я напишу вексель.

И сухопарый джентльменъ сѣлъ за столъ писать вексель.

— Срокъ платежа я назначу послѣзавтра, — сказалъ адвокатъ, обращаясь къ м-ру Уардлю, — a вы между тѣмъ увезите вашу сестрицу.

М-ръ Уардль сдѣлалъ утвердительный знакъ.

— Ну, почтеннѣйшій, стало быть, мы помирились на сотнѣ фунтовъ?

— На ста двадцати.

— Почтеннѣйшій…

— Пишите, м-ръ Перкеръ, и пусть онъ убирается къ чорту, — перебилъ старикъ Уардль.

М-ръ Джингль взялъ написанный вексель и положилъ въ карманъ.

— Теперь — вонъ отсюда, негодяй! — закричалъ м-ръ Уардль.

— Почтеннѣйшій…

— И помни, — продолжалъ м-ръ Уардль, — ни за какія блага я не рѣшился бы на эти переговоры съ тобою, если бы не былъ убѣжденъ, какъ дважды два, что съ моими деньгами ты гораздо скорѣе полетишь къ чорту въ омутъ, чѣмъ…

— Почтеннѣйшій, почтеннѣйшій…

— Погодите, Перкеръ. — Вонъ отсюда, негодяй!

— Сію минуту, — отвѣчалъ съ невозмутимымъ спокойствіемъ кочующій актеръ. — Прощай, Пикквикъ, прощай, любезный.