Замок

— Поговори с отцом, разведай обстановку: почему они разошлись сразу же после помолвки? Это странно. И что он в связи с этим думает обо мне? Это для меня гораздо важней. Это надо сделать очень быстро, пока мы все не разъехались.

— Ты хочешь, чтобы я пошел бы к нему?

— Ну а как еще. Сделай это для своей матери. — Анастасия Владимировна умоляюще посмотрела на сына.

Антон же думал о том, как расставание отца с Марией может сказаться на их договоренности? С одной стороны вроде бы никак, но его папаша человек абсолютно непредсказуемый, никогда с ним нельзя быть полностью в чем-то уверенным. Так что просьба матери даже в чем-то, кстати, ему, в самом деле, надо бы кое-что разведать.

— Ладно, я поговорю с отцом, — пообещал Антон.

Анастасия Владимировна в порыве счастья бросилась ему на шею.

— Какой же ты у меня все-таки молодец, — сказала она, целуя сына.

Антон же смотрел на бутерброд и думал, когда же она от него отстанет, и он спокойно его доест.

123

Но едва за матерью закрылась дверь, Антон выскочил из номера вслед за ней, даже не взглянув на бутерброд. Им внезапно овладело сильное беспокойство. Он должен прямо сейчас выяснить у отца, все ли остается по-прежнему?

Отец что-то печатал на компьютере. При виде Антона он с откровенным недовольством прервал свою работу.

— Что тебе, Антон? — не слишком радушно поинтересовался он.

Антон сел на стул и провел платком по взмокшему лбу.

— Отец, тут такие дела творятся, а я не в курсе.

— О чем это ты?

— Я только что узнал, что ты поссорился с Марией. И ваш брак не состоится.

— Кто тебе принес такую информацию?

— Мама сообщила.

— А ей кто сказал?

— Мария.

— Вот значит как. Ну, если Насте об этом сказала Мария, с моей стороны было бы глупо это опровергать.

— Но почему вдруг? Вроде бы у вас все было хорошо.

— А, собственно, почему тебя это беспокоит?

— Ты все же мой отец.

— Вот оно что, — насмешливо протянул Каманин. — Тогда придется отвечать. Наш разрыв целиком связан с прошлым. Мой тебе совет: всегда надо полностью перевертывать прожитые страницы, а не оставлять их полуоткрытыми. А мне кажется, что ты так поступаешь постоянно.

— Возможно, так случается, но сейчас речь идет о тебе.

— А я вот в этом не уверен, в этой ситуации тебя беспокоит то, что, как тебе кажется, может повлиять и на тебя. Признайся?

— Даже если это и так, то, что в том плохого, — неохотно признался Антон.

— Плохого в этом немало, ты сосредоточен исключительно на самом себе. Больше в этом мире тебя по-настоящему никто и ничего не интересует.

— А разве у других не так? Что-то я не встречал человека, у которого все было бы по-другому. Все сосредоточены на самих себя.

— Сосредоточение может быть двояким. Одни, развивая или лучше сказать, расширяя себя, все больше втягиваются в дела мира, стараются принести ему как можно больше пользы. А у других ровным счетом все наоборот, они стараются захватить как можно больше мирового пространства исключительно для одной цели — поставить его на службе себе. И между этими двумя подходами идет непримиримая и непрерывная война. И конца ее не предвижу.

— Не сомневаясь, что по твоей классификации я принадлежу ко второй категории рода людского. А я, между прочим, это не скрываю. Между прочим, ты меня когда-то учил ни при каких обстоятельствах не стесняться самого себя. Вот и я следую твоему завету.

— Я тебя разному учил, не только этому. Но ты освоил лишь то, что тебя удобно. А это всегда плохо. Так что тебе в этой ситуации все-таки беспокоит?

— У тебя жизнь теперь станет немного другой. Не изменил ли ты отношение к нашей договоренности?

Несколько мгновений Каманин внимательно смотрел на сына.

— Что же, законное беспокойство, — сказал он. — Если в жизни меняется что-то одно, то оно способно породить целый каскад перемен. Спешу тебя успокоить, в этом плане — ничего. Ты доволен?

— Да, — не сразу отозвался Антон. — Но как ты будешь без Марии?

— Тебя это действительно беспокоит? Хоть раз в жизни скажи на сто процентов честно. Потом долго и с гордостью станешь вспоминать об этом подвиге.

Какое-то время Антон напряженно молчал.

— Ты прав, не беспокоит, отец, — ответил он и направился к выходу из номера.

124

Эмма Витольдовна узнала о разрыве Каманина и Марии от его первой жены. Анастасия Владимировна с таинственным видом подошла к ней и шепотом поведала новость. При этом глаза у нее так блестели, что Эмма Витольдовна даже обеспокоилось за ее психическое здоровье. Беспокойство только усилилось, когда Анастасия Владимировна ушла от нее какой-то странной подпрыгивающей походкой. Она явно была перевозбуждена и не могла совладать с эмоциями.

Новость заставила Эмму Витольдовну задуматься. Затем она решительной походкой направилась на поиски сына. Это не заняло много времени, Ростислав сидел у фонтана и задумчиво смотрел на незатейливую игру струй. Эмма Витольдовна села рядом с сыном. Тот покосился на нее.

— Мама, у тебя вид, словно тебя что-то сильно взволновало.

— А меня не может ничего взволновать? — с некоторой обидой спросила Эмма Витольдовна.

— Мне казалось, что последние годы — нет.

— Это еще почему?