Замок

— Понимаю, не понимаю, это уже не имеет значения, — зло прошипел Антон. — Нам надо срочно уехать из этого идиотского замка.

Анастасия Владимировна отрицательно покачала головой.

— Я раньше времени не уеду. Для меня это последняя возможность его повидать, побыть рядом с ним. Я знаю, больше такого не случится.

— Откуда ты это можешь знать?

— Просто чувствую и мне этого достаточно. Не знаю, кто из нас уйдет первым, но больше мы не увидимся. Ты, если хочешь, можешь уезжать, я же останусь здесь до конца. Извини, мне надо немного отдохнуть. Я сегодня слишком перенервничала.

Анастасия Владимировна встала, и, шаркая ногами о пол, вышла из номера.

73

Каманин сидел на террасе и смотрел на озеро, когда появилась Мария.

— Ну, как там Ваня? — спросил он.

— Физически он чувствует себя относительно хорошо, но я бы охарактеризовала его состояние, как депрессию, — ответила Мария. — Он очень подавлен и растерян. Я таким его никогда не видела.

— Ничего удивительного, — ответил Каманин, — он же никогда раньше не совершал таких поступков. Попытка суицида — это всегда акт большого отчаяния, но одновременно и сильного желания кардинально изменить свою жизнь.

— Самоубийство — это способ изменить свою жизнь? — удивилась Мария. — Вот бы никогда не подумала. И как можно это сделать, если человек хочет свести с ней счета.

— И, тем не менее, это так. Другое дело, что человек желая изменить свою жизнь, не представляет, как это сделать или такой возможности у него нет. Вот и уходит из нее. Если же попытка самоубийства не удалась, а ничего не меняется, то человек действительно впадает в самую черную депрессию.

— Как ты думаешь, Нежельский в самом деле хотел покончить с собой или только это имитировал? — спросила Мария.

— Сложно сказать, возможно, он и сам до конца не осознавал, хочет ли он таким образом покончить с жизнью или только сбросить с себя накопившейся в нем груз. В такой ситуации человек нередко уповает на случайность. Свой экзистенциальный выбор он поручает сделать случаю; что он выберет, так оно и будет. Совершить самоубийство — это слишком большая ответственность и далеко не все готовы принять ее на себя. А вот разыграть эту сцену перед собой многие очень желают, для них это рубеж, который делит их жизнь на две части: до и после. И он надеется, что что-то должно измениться.

— Никогда не думала о самоубийстве в таком ракурсе, — задумчиво произнесла Мария. — Мне почему-то всегда казалось, что человек так поступает в порыве отчаяния. И если бы те, кто совершают суициды, получали бы возможность пересмотреть свое решения, подавляющее большинство бы отказались от него.

— Это так и не совсем так, — покачал головой Каманин. — Нет сомнений, что многие так бы и поступили. Но человек кончает самоубийством тогда, когда рушится его прежнее представление о себе, а новое он создать быстро не в состоянии. Вот в этом разрыве между двумя представлениями — старом, которое потерпело крах, и новым, которое еще не появилось, возникает страшная экзистенциальная пропасть, которую нечем заполнить и куда со всего размаха падает человек. И выход зачастую один — отказ от жизни. Мой тебе совет — не попадай в такую ситуацию.

— По-моему, это один их тех советов, которые трудно выполнить. Да, кстати, совсем забыла, Иван Михайлович попросил есть.

— Это же прекрасная новость, — оживился Каманин. — Когда человек хочет есть, то никогда не кончит жизнь самоубийством, у него появляется другая цель — утолить голод.

— Только он не желает пока выходить из номера.

— Не желает, пусть не выходит, я сам отнесу ему еду.

— Ты? — удивилась Мария.

— Чему ты удивляешься, в студенческие годы я подрабатывал официантом. Между прочим, очень тяжелая работа, за смену так находишься, так натаскаешь подносы, то приходишь в общежитие и просто валишься на кровать.

— Вот не знала этой страницы твоей биографии.

— В моей биографии еще много славных страниц. А сейчас самое время вспомнить эту. Маша, попроси у наших официанток собрать для Вани обед, чтобы я его отнес.

Каманин вошел в номер Нежельского. Тот лежал на кровати. При виде посетителя он быстро привстал и настороженно посмотрел на него.

— Я принес тебе обед, — сказал Каманин, ставя поднос на тумбочку. — Вставай и ешь. А я, если ты не возражаешь, я пока тут тихонько посижу.

Нежельский встал, затем уселся на стул перед тумбочкой и начал есть. Сначала неохотно, потом с большим аппетитом. Каманин, как и обещал, молча сидел на краешке кровати, так как других мест для сиденья больше не было.

Нежельский покончил с обедом очень быстро, было очевидно, что он сильно проголодался. После чего повернулся к Каманину.

— Извини меня, я тебя и всех остальных, наверное, сильно перепугал, — произнес Нежельский.

— Не без этого, — согласился Каманин. — Не каждый день происходят такие события.

— Да, ты прав, — кивнул головой Нежельский. — Ты, наверное, еще больше презираешь меня, ведь я даже такое дело не смог довести до конца. Но я действительно этого хотел. Ты веришь мне?

— Да. Это все вытекало из прошлой жизни. Я рад, что ты оказался последовательным.