Замок четырех ветров

– Полагаю, эта фотография стояла в вашей комнате, – произнесла я, улыбаясь Артуру со всей сердечностью, на какую была способна. – Знаете что, я думаю, ваша мать может обидеться, если узнает, что вы отдали ее мне. Поэтому я вас очень прошу ничего ей не говорить. Понимаете, матери… они такие… она может не так все истолковать.

Артур порозовел и потупился.

– Если вы так считаете… мне и в голову не могло прийти… разумеется, я ничего ей не скажу.

– Когда я увидела вас сегодня, я подумала, что вы пришли попрощаться, – заметила я, про себя изумляясь, насколько легко у меня выходит лгать. – Вы, наверное, собираетесь вернуться в Митаву?

Артур покачал головой.

– Нет. С Митавой все кончено, и к тому же я… Я раздумал продавать замок.

– Вашей матери это не понравилось?

– Она еще не знает. Я ничего ей не сказал. И вообще, мне больше нравится в Либаве. Могу ли я спросить, – добавил он после крохотной паузы, – о ваших планах на сегодняшний вечер?

– Ах, если бы я могла строить планы! – вздохнула я. – Увы, мне надо написать рассказ для журнала, а у меня есть только начало, и все сроки уже горят…

– Я уверен, вы быстро его напишете, – произнес Артур. – Хотя это ужасно, что из-за какого-то рассказа я буду лишен вашего общества.

– К сожалению, мне надо работать, – проговорила я, напуская на себя серьезный вид. – Может быть, завтра или послезавтра… Но я боюсь загадывать. Работа литератора всегда такая… непредсказуемая.

Мы наговорили друг другу еще тысячу любезностей в том же духе, но не стану скрывать, я все же почувствовала облегчение, когда за моим гостем наконец закрылась дверь.

Глава 31 Прогулка

Орган мощно загремел, извергая водопад звуков. Неожиданно мелодия замерла на высокой ноте и, как тропинка, нежными переливами побежала вниз.

– Барышня, – простонал нагнавший меня служитель, мимо которого я минуту назад проскочила в зал, – выступление вечером! Сейчас только репетируют…

– Я не по поводу выступления, – отмахнулась я, – я просто ищу одного человека… Августин Каэтанович! – заверещала я.

Мелодия оборвалась, и человек, сидевший за органом, тотчас обратил ко мне смеющееся лицо.

– Боже мой! Панна Анастасия! А я, грешным делом, гадал, придете вы на концерт или нет… Ну разве можно так кричать? Вы даже орган перекричали…

– В самом деле? – растерялась я. Августин Каэтанович внимательно посмотрел на мое лицо и перестал улыбаться.

– Вы, наверное, хотите знать, что было в Шёнберге после вашего отъезда, – сказал он. – Приятно, что вы не забываете старых друзей. Что ж, пожалуй, я прервусь и порепетирую потом…

Он сошел со сцены, и, глядя, как он двигается, я в который раз подумала, что он выглядел бы куда естественнее в светской одежде.

– По правде говоря, разговор обещает быть долгим, – произнесла я, волнуясь. – И… мне позарез нужно кое-что с вами обсудить. Произошло нечто странное, и даже хуже, чем странное… – Я собралась с духом. – Я даже не знаю, поверите ли вы мне.

– Я никогда не был в Либаве, – проговорил Августин Каэтанович. – Полагаю, мы можем погулять, и вы покажете мне, что тут есть интересного. Или сядем где-нибудь, если хотите. В гостиницу я пригласить вас не могу – пойдут разговоры, вы же понимаете…

Но мне не сиделось на месте, и я сказала, что прогулка вполне подойдет, если мой собеседник не против.

– Кстати, я немного на вас обижена, – не удержалась я, когда мы вышли из зала. – Я писала вам из Анненбурга и Либавы, а вы так редко отвечали. Почему? И вы могли навестить нас с отцом, когда приехали. Если бы папа не прочитал в газете о том, что вы тут выступаете, я бы даже не узнала, что вы в городе.

– Вы очень добры, – вздохнул Августин Каэтанович, – и я, пожалуй, скажу вам все как есть. Я не писал вам с вполне определенной целью. У меня создалось впечатление, что Шёнберг, а особенно Фирвинден и все, что с ним было связано, нанесли вам душевную рану. И если бы я тревожил вас своими письмами – в которых, кстати сказать, не мог сообщить ничего особенного – я бы только лишний раз напоминал вам о прошлом и растравливал вашу рану без всякого на то права. Поэтому я предпочел замолчать.

– Да, Фирвинден… – пробормотала я, не зная, с чего начать.

– Ну вот, вы только произнесли это слово и уже изменились в лице, – проговорил Августин Каэтанович мягко. – Поверьте, вам будет лучше, если вы перевернете эту страницу и оставите в прошлом то, что с ней связано.

– Я бы, может быть, хотела, – призналась я, помедлив, – но вот замок никак не оставляет меня в прошлом. Дело в том, что я познакомилась с братом Кристиана, нынешним графом Рейтерном…

– О! И вы решили обсудить его именно со мной?

Я с удивлением взглянула на своего собеседника. Хотя я хорошо помню нашу беседу, маршрут, по которому мы шли, стерся из моей памяти. Кажется, я привела Августина Каэтановича к гавани, потом мы прошлись по набережной, сделали круг по улицам и в конце концов оказались в тихом парке рядом с Александровской улицей. Само собой, что во время разговора мы не обсуждали достопримечательности, и я уж точно редко смотрела по сторонам.