Замок дьявола

Это немного убедило Катрин, и она неуверенно стала накладывать на тарелку все, что попадалось ей под руку. Неизвестный лишь молча наблюдал за ней, изредка

прося ее не стесняться и чувствовать себя как дома.

Наконец, заметив, что девушка уже сыта, неизвестный с правого подлокотника

облокотился теперь ладонью на левый и обратился к гостье:

— Надеюсь, вы наелись, и мы можем продолжить наше знакомство, прекрасная

мисс?

— Да, спасибо, сэр, — вежливо ответила Катрин.

— Вам, должно быть, интересно, кто я. Я — хозяин сего замка и проживаю здесь

свыше пятисот лет. Срок, я полагаю, приличный, для того, чтобы что-либо считать

своим, особенно в человеческом представлении времени. Хотя по сравнению с

вечностью, срок, без сомнения, ничтожный. Бремя вечности, дорогая Катрин, нести весьма тяжело, особенно, когда все из века в век только понукают тебя и

забрасывают камнями. Но еще ужаснее осознавать тот факт, что одни люди

запугивают тобою других, причем, ни те, ни другие не знают истинной мудрости.

Как можно страх использовать для того, чтобы заставить верить? Так, право, впору воспитывать только маленьких детей. Для того, чтобы предостеречь от чего-

то, их нужно напугать, ведь дети не способны мыслить сами и много не понимают, потому метод подобного убеждения здесь весьма удобен. Но все ж и взрослые

люди не столь умны, как им то кажется. Во всяком случае, в вопросах высшей

мудрости они столь же глупы, что и дети. Потому их и запугивают те, кто считает

себя просветителями и наставниками, ведь тем самым они запугивают и себя. Так

учили их, они поверили в это и теперь учат других. Но ведь внушение через страх

не есть вера. Все равно запретный плод сладок, даже еще слаще, чем обычный.

Верить нужно не в чудеса и страх, а в мудрость, в высшую мудрость. А, отвергая

зло, тем самым они противоречат ей, ведь Бог мудр, и он не может отвергать зло, как и зло не может отвергать добро. Если б не было зла, то не было б и добра и

наоборот. Не так ли? Постоянно яркое солнце может в равной степени утомить, как и вечная тьма. Ведь когда людям жарко от солнца, они прячутся в тени, а когда

им темно и холодно, они выходят на солнце. Равновесие — вот закон жизни, природы и всего остального. И только оно способно сделать жизнь гармоничной и

приятной. Ни мне, ни Ему не нужно господство здесь, на земле, ибо у каждого из

нас есть свое царство, в котором есть мудрость, та высшая мудрость, которой тут

так не достает, и нам его хватает, тем более, что мы прекрасно понимаем, что ни

я, ни Он не сможем добиться этого господства, ибо у нас равные силы и

возможности. А уж каждый человек сам выбирает дорогу, которая приведет его

либо к добру, либо к злу. Впрочем, не стану скрывать, что я завидую Ему в том, что

из-за глупого внушения и страха все же Он превосходит меня, а тем самым

нарушается то самое равновесие мудрости. И я уже устал молча сидеть и

смотреть на это. Катрин, послушай, у тебя есть то, что мне надо. Эликсир, мне

нужен Эликсир. Проведи этот обряд для меня. Ты же умная девушка. Я сделаю

тебя Темной Королевой, прекрасная донна, и у тебя будет все, что пожелаешь. А

спутники… Я не трону их и, как исключение, отпущу, обещаю. Впрочем, если они

пожелают, то могут примкнуть ко мне и стать моей свитой, ибо таких, как они, мне

очень не хватает.

Катрин весьма опешила от этой пламенной речи, сказанной им с таким чувством, что ей начало казаться, что ведь в чем-то он действительно прав. Она слушала

его с замиранием сердца и огромным интересом, но эти последние слова вновь

оттолкнули ее от него, и в душу вновь закралось недоверие. Она понимала, что

теперь настала ее очередь говорить, а с каждой секундой, пауза становилась все

длиннее и длиннее. Катрин сильно растерялась и стала судорожно думать, что же

именно сказать. Да и что она может сказать на такие слова, что ей представился

случай услышать. Стать Темной Королевой, править темным царством, нет, все

это просто не укладывалось в ее голове, все это полнейший бред, бросить, вернее

даже предать друзей, даже несмотря на то, что он их отпустит, да и мало ли, что

он пообещал, он же Зло. Хотя ей пришлось признать тот факт, что его общество

ей весьма нравилось, если не сказать большего. Она всегда ценила в людях

интеллигентность, воспитанность, утонченность, помимо других, приятных ей

качеств. И за отсутствие, как ей казалось, таковых у Генри, она всегда упрекала

брата. Но сказать нет — значило бы подвергнуть себя, да и спутников опасности.

Но что-то сказать надо было, тогда она собралась с духом и начала говорить то, что первое приходило ей в голову:

— Ваша речь была замечательна, сэр. Мне, правда, очень понравилось. А замок у

вас просто восхитительный, особенно сейчас, вот в таком виде, — но, увидев его

пристальный взор, от которого, мягко сказать, становится не по себе, Катрин

поняла, что говорить всю эту ерунду больше невозможно. — А касательно вашей

просьбы…

Тут она запнулась и не имела ни малейшего представления, что сказать далее. Он