Замок дракона, или Не будите во мне фею (СИ)

Все мгновенно исчезли. В зале, где проводилось собрание, остались только друзья.

— По крайней мере, мы знаем, что она вернется, — тихо сказал Гилл.

— Согласен! — добавил Датерей, не сводя глаз с Ривлада, сжимавшего виски руками.

— Рив, — позвал Сеня, — не переживай ты так! Все хорошо будет.

Дракон опустил голову.

— Ривлад, возьми себя в руки! Теперь даже надежда стала осязаемой, — заметил Лель.

— Позови ко мне завтра Витария, — глухо сказал дракон.

— Зачем? — удивился Датерей.

— Передам ему право власти через два года, если Эвелина не захочет вернуться.

Вместе со мной запаниковали все, потому что дракон передает право власти только в одном случае — когда готов к смерти.

Как же хотелось подойти к нему, обнять, сказать, что я рядом, люблю…

— Рив, — рявкнул Лель.

— Два года, — равнодушно отозвался Ривлад. — Ровно настолько меня хватит. Да и зачем оставаться, когда Эва за гранью?

— Ты так легко сдашься? А если она не сможет раньше появиться? А если вернется на следующий день и увидит тебя мертвым? Что я ей скажу? — не выдержал уже и Датерей.

— Ты хоть понимаешь, что Эве придется по второму разу умирать? — добил Сеня.

Ривлад сник, со стоном положил голову на стол, сжимая виски побелевшими пальцами. Замер, сжался так, словно испытывал сильную боль. Никогда его таким не видела. Никогда. И от этого пришла в ужас.

— Ривлад, ты должен верить, что Эва вернется, — дрожащим голосом сказал Гилл, заставив меня паниковать.

— Я верю. Вы же знаете, что я верю. Это единственное, что осталось. Верить и ждать. Прошу вас, не дайте мне натворить глупостей, пожалуйста. Я не хочу ее потерять, приняв какое-то неверное решение, — выпалил он, вставая.

— Тогда слушай нас и держись. Ты сильнее, чем думаешь, — сказал Датерей.

Ривлад кивнул, попрощался с друзьями и отправился наверх. Я думала, он пойдет в покои, но дракон поднялся на башню, где когда-то делал мне предложение.

Мой суженый сотворил заклинание, сделав так, что крыша и стены исчезли. Холодный, обжигающий до костей, ветер, проник на башню, разметав волосы Ривлада и его плащ. Дракон стоял так долго, смотрел в небо и молчал.

— Передай Эве, если сможешь, что я сожалею и раскаиваюсь, — попросил Рив, когда небо порозовело, обещая скорый рассвет. — Я ее люблю. Я сделаю все, что Эва пожелает, дам ей все, что сам имею. Если не захочет со мной быть — пойму. Постараюсь понять. Не буду держать. Не отниму свободу, если добровольно не отдаст. Все будет так, как она пожелает. Пусть лишь вернется.

Я с трудом сдержалась, чтобы не разревется, наблюдая, как поникли плечи любимого, как тает блеск в родных аметистовых глазах, заостряются черты лица. Не думая, взяла в руки ветку, принесенную ветром, и на снегу написала ответ. Пять слов. Как же этого мало!

Она тебя любит. Вернется. Дождись.

Первый луч солнца коснулся верхушек деревьев, и последнее, что я увидела, как Ривлад опускается на колени перед написанным, сжимая пальцами холодный снег, обещавший ему вернуть украденное счастье.

В этот раз после своего возвращения я не смогла заснуть. Как только почувствовала, что ко мне вернулись силы, принялась отвлекаться домашними делами. Уж больно мысли о суженом не отпускали. Никогда его не видела таким — почти целиком теряющим контроль, неспособным логично и правильно мыслить.

Ночью я неожиданно проснулась. Давящее чувство в районе груди было странным и жутким. Хотелось сорваться, куда-то бежать, что-то делать, только бы остановить нарастающую панику и тревогу. Я встала, выпила ледяной воды, умылась и попыталась понять, что заставило меня так волноваться. Среди ночи-то. И ответ пришел почти сразу.

Рив… Как же мне захотелось оказаться с ним рядом! Я была готова все бросить и бежать, чтобы увидеть, обнять, поцеловать… Тоска становилась сильнее, и я заметалась по комнате, не в силах успокоиться. Ларинда поднялась тогда, когда я забилась, словно мышь в угол, вцепившись в колени побелевшими руками. Только бы не перенестись! Нельзя. Но причины, почему нельзя, я не помнила.

Очнулась на рассвете, заметив, что вокруг меня рассыпаны травы.

— Пришла в себя? — с тревогой в голосе спросила Ларинда.

— Что это было? — прошептала я, не делая попыток подняться.

Руки все еще тряслись, голова кружилась.

Ведьма вздохнула.

— Индария, — тихо ответила она.

— Что индария? — прошептала я.

— Ты начала тосковать по своему дракону, что остановить тебя почти невозможно. Любовная лихорадка — вещь серьезная.

Наставница протянула мне кружку с каким-то отваром. Я выпила до дна, зажмурилась.

— Датерей очень вовремя дал травы, которые не позволят переместиться. Словно чувствовал, что скоро эта тоска одолеет не только вожака драконов.

Мне стало тяжело дышать.

— То есть Ривлад постоянно такое чувствует?

— Да.

Какую же боль он испытывает! Теперь понятно, насколько ему сложно себя контролировать. И как вообще держится?

— Я пыталась тебе навредить? — решилась выяснить я у Ларинды.

Мало ли…

Ведьма рассмеялась.

— Я — ведунья, если забыла. И навредить ты не мне пыталась, а себе, когда искала способ переместиться к дракону, — улыбнулась она.