Замок горного короля

«Боги, успокойте его», — думал Вадин. Или тот, кем он был. Это не имело никакого значения. Он удалялся, крылатый как птица. Суд и закон оставались где-то под ним. Янон быстро уменьшался, теперь это была не более чем горстка зеленых драгоценных камней в кольце гор, они мерцали в своей оправе, как детский мяч, раскрашенный в зеленый, белый, синий и коричневый цвета. Впрочем, это больше походило на мир, изображенный на алтаре в храме Аварьяна. Вадин видел теперь те земли, названиям которых учили его жрецы много лет назад в Гейтане. Западный Асаниан и восточные острова, расположенные в открытом море, великая пустыня, которая граничит с южными княжествами, Сто Царств и снова Янон с его горами, и Пустыни Смерти за этими горами, и ледяные просторы, — все это открывалось удивленному взору Вадина, волшебное, как драгоценный камень на дамском пальчике. И что это была за дама — сама полногрудая Ночь в звездной мантии. Она улыбалась, звала его к себе. Она целовала его с материнской нежностью, но с жаром любовницы.

— Вадин.

Голос был мучительно знакомым. Это был прекрасный голос мужчины, нежный и твердый. Мужчина звал нетерпеливо, даже сердито.

— Вадин аль-Вадин, во имя любви Аварьяна, слушай меня!

Но здесь было так приятно, темно и тепло, и прекрасная улыбающаяся дама, и, может быть, позже она будет любить его…

— Вадин!

Голос был сердитым. Как же его зовут, этого человека? Вадин ничего не сделал, чтобы заслужить его неудовольствие. Может, он желал эту женщину? Но ее хватит для обоих.

— Я не хочу никакой женщины. Вернись, Вадин…

Мирейн! Вот как его звали. Вадину льстило, что он желал его, а не такую красивую даму, но, увы, Вадин был не в настроений. Возможно, позже, если он все еще будет хотеть этого.

— Вадин аль-Вадин из Асан-Гейтана, именем Аварьяна и Уверьен, жизнью и смертью, светом и тьмой, я заклинаю тебя предстать передо мной.

Руки женщины разомкнулись, и Вадин полетел прочь. Он отчаянно цеплялся за нее, но она исчезла. Было темно, завывал ветер, то слабый, то резкий, он скрежетал над Вадином железными зубами. В шуме ветра звучал голос:

— Заклинаю тебя клятвой на верность, которую ты дал мне, заклинаю властью короля, приди. Приди, или сгинешь навеки.

Голос был сердечным, но в то же время властным. Вадин стремился к нему, но ветер отбрасывал его назад. Все еще было темно, совершенно темно, но он все же мог видеть каким-то особым зрением. Он стоял на дороге в стране ночи, и дорога вела только вперед, прочь от того желанного зова.

Зов звучал все настойчивее и слаще. Он пел, как арфа, он волновал, как барабанная дробь. Слов не было, только властный призыв. Перед ним дрогнула ночь и затих ветер. Дюйм за дюймом Вадин заставил себя повернуть. Позади него дороги не было. Только безумие. Безумие и Мирейн. Вадин протянул вперед руки. Он не дотянется, он не сможет…

Невероятным усилием воли он напрягся. Дотянулся, теряя силы, до пальцев Мирейна и вцепился в них. Мирейн крепко держал его.

Темнота разразилась шквалом огня.

Вадин с трудом вздохнул, когда боль пронзила его, и еще раз глубоко вздохнул, когда она пропала под воздействием чего-то теплого, как солнце.

К нему опять вернулись его тело, рассудок и слабое подобие зрения. Он понял, что все еще находится в Судебном дворе. Теперь он лежал на помосте перед троном, покоясь в объятиях Мирейна. Копья уже не было. Вадин не мог видеть раны и не хотел ее видеть. Он знал, что умирает. Собственно говоря, он уже умер, и только власть Мирейна вызвала его назад. Но власть эта была недостаточно сильной. Она не могла удержать его.

— Нет, — с силой произнес Мирейн.

Его щеки были влажны. Рыдающий перед своим народом глупец чужеземец, знал ли он, что творил?

— Я знаю. Знаю до последнего дыхания. Я удержу тебя. Я исцелю тебя. Я не позволю тебе умереть за меня.

Как позволял прежний король.

Мирейн не так-то легко сдавался. Вадин посмотрел в его яростные глаза и подумал о благоразумии и здравом смысле, но Мирейн никогда не страдал ни от одного, ни от другого. Тепло, которое было болью, становилось жаром. Огонь Солнца. Дитя Солнца. Это что-то да значит, когда тебя любит маг такого ранга, властелин силы, сын бога. Может быть, он сумеет противостоять смерти. Может быть, с помощью бога, стоящего за ним, он даже победит.

— Помоги мне! — Мирейн повернул лицо к Солнцу, его глаза широко раскрылись, слепые, невидящие. — Отец, помоги мне!

Вадин заметил, что Мирейн не просил. Он требовал, почти приказывал.

Было тихо. Люди вокруг стояли молча и пристально глядели. Некоторые из них подошли ближе. Белые мантии или килты, золотые ожерелья. Один или двое — в сером и серебряном. Имин не отводила от Мирейна горящих глаз. Она отдавала ему всю свою силу, не думая о цене. Благословенная, безумная женщина.