Замок Ист-Линн

При этом известии настоящая буря чувств разыгралась в душе у леди Изабель. Первым делом она переворошила весь свой багаж, свою конторку, все, что принадлежало ей, дабы убедиться в том, что ни единый клочок бумаги, ни единая метка на белье не могли выдать ее прошлого. Большая часть ее багажа осталась в Париже, куда она отправила его на хранение, прежде чем покинуть Гренобль. Затем она занялась своим гардеробом, чтобы сделать его еще более непохожим на то, что носила раньше: ее чепцы, если не считать того, что они были достаточно простыми и плотно облегали лицо, могли бы, пожалуй, бросить вызов даже непревзойденным головным уборам мисс Карлайл. Два года она старалась изменить свой почерк и преуспела настолько, что никому бы и в голову не пришло вообразить, будто он видит нечто, написанное рукой леди Изабель. Однако, рука ее дрожала, когда она писала ответ миссис Карлайл. Подумать только: она — она! — пишет жене м-ра Карлайла в качестве подчиненной. Каково ей будет жить так — почти служанкой — там, где она когда-то была всеми боготворимой хозяйкой? Что же, ей придется вынести и это, и все остальное. Из глаз Изабель хлынули горючие слезы, когда она увидела подпись: «Барбара Карлайл».

Когда все было готово, она принялась ждать вызова, но его все не было. Наконец, пришло известие, что она поедет в Вест-Линн с миссис Латимер, которая собиралась вернуться домой не ранее октября. Леди Изабель оставалось лишь набраться терпения и сидеть сложа руки все оставшееся время. Но долгожданный день все-таки наступил: миссис Латимер, леди Изабель и Эфи покинули Шталькенберг. Миссис Латимер привыкла путешествовать неспешно, и бедной леди Изабель, сгоравшей от нетерпения, казалось, что этой поездке не будет конца.

— Вы, я полагаю, знаете о положении этих бедных детей, к которым едете, — сказала однажды миссис Латимер. — Вы не должны говорить с ними об их матери. Она бросила бедняжек.

— Да.

— Никогда не следует говорить с детьми о женщине, навлекшей на них такое бесчестье. Это не понравится мистеру Карлайлу. К тому же, им велено забыть ее и считать миссис Карлайл своей единственной матерью.

И с этим пришлось смириться нашей несчастной героине.

В Вест-Линн они приехали туманным вечером, почти в сумерках. Миссис Латимер, полагавшая, что гувернантка впервые приехала в Англию, любезно посадила ее в пролетку и объяснила кучеру, куда ехать.

— Оревуар, мадам, — сказала она. — Удачи Вам.

И вот она снова едет по петляющей дороге в Ист-Линн. Вот дом судьи Хэйра, другие давно знакомые места… И вот показался старый родной Ист-Линн, поскольку пролетка свернула в аллею парка. В окнах горели веселые огоньки, и сам дом казался светлым и радостным, в отличие от нашей героини. У нее защемило сердце от нетерпения, пересохло в горле, и когда пролетка прогрохотала по двору и остановилась у дверей, ей на мгновение показалось, что она ослепла. Подойдет ли м-р Карлайл к коляске, чтобы помочь ей спуститься? Теперь, от страха и волнения, она горько жалела, что решилась на такую авантюру.

Наконец, распахнулась дверь холла, и яркий сноп света вырвался наружу.

Глава 2 ПЕРЕМЕНЫ, ПЕРЕМЕНЫ…

Итак, распахнулись двери холла, и ступеньки осветились. На пороге стояли двое слуг. Один остался в холле, другой подошел к коляске. Он помог леди Изабель спуститься, после чего занялся ее багажом. Поднимаясь в холл, она узнала старого Питера; право же, странным казалось ей то, что нельзя сказать ему: «Как поживаете, Питер?», а вести себя с ним как с незнакомцем. Она не сразу нашла слова: что ей сказать или спросить, когда она входит в свой собственный дом?

— Миссис Карлайл дома? — тихо произнесла она.

— Да, мэм.

В этот момент появилась Джойс, которая вышла встретить ее.

— Вы мадам Вайн, я полагаю? — почтительно спросила она. — Пожалуйте сюда.

Однако, леди Изабель задержалась в холле, якобы для того, чтобы проследить за своими коробками, которые носил Стивен, на самом же деле — для того, чтобы сделать небольшую передышку, поскольку Джойс, возможно, собиралась провести ее к м-ру и миссис Карлайл.

Джойс, однако, всего-навсего проводила ее в серую гостиную; в камине весело пылал огонь.

— Это Ваша комната для занятий, мадам. Не желаете ли чего-нибудь из еды? Я распоряжусь, чтобы Вам принесли поесть, пока я буду показывать Вашу спальню.

— Чашку чая, — ответила леди Изабель.

— Чай и немного холодного мяса, — предложила Джойс, но леди Изабель перебила ее.

— Нет, только чай и маленький холодный гренок.