Замок храпящей красавицы

– Вот‑вот, – кивнула я, – преступник предвидел вашу реакцию. Но он недооценил Леонида. Страх сына перед отцом велик, он боится оскорблений, на которые тот не скупится. «Идиот, дурак, ты ни на что не способен, лентяй» – вот «комплименты», которые Леонид постоянно слышит от Филиппа Леонидовича. Да, старший Верещагин упорно искал донора для парня, в конце концов нашел его, спас сыну жизнь, но он Леню не уважает и, не побоюсь этого слова, презирает.

Негодяй, затеявший всю историю, просчитался. Страх Лени перед отцом погасил ужас от осознания его превращения в Антипенко. Минус на минус дает плюс. Леня демонстрирует не свойственную ему предприимчивость, он зовет Зои, велит ей быстро избавиться от трупа Белки, вымыть гостиную и уходит к себе. Номер не удался, Леониду жутко, он верит в подселение к нему души серийного маньяка, полагает, что убил кошку, но ухитряется никому не проговориться о случившемся. На этот раз преступнику не удалось прилюдно засвидетельствовать сумасшествие младшего Верещагина. Но гад не теряет надежды, у него рождается новая идея. Лёне предстоит впасть в безумие на глазах у огромного количества гостей, приглашенных на спектакль.

Когда я сообразила, что было задумано, то мигом вычеркнула из списка подозреваемых Филиппа Леонидовича.

– Благодарствую, – не удержался от ерничания бизнесмен.

– Вообще‑то я и ранее почти полностью была уверена в вашей невиновности, – сказала я. – А сейчас сложила некие детали и поняла: готовилась масштабная акция, шумная, скандальная. Кто у нас остался? Алла Константиновна? Ну, учитывая время, когда развернулись основные события, у нее есть алиби.

Жена олигарха подняла голову.

– Алиби, – повторила я, – его может подтвердить телеведущий Алексей Вересаев.

Лицо Аллы Константиновны пошло красными пятнами, но я поспешила ее успокоить.

– Должна извиниться, я неправильно ранее информировала вас, сказав, что Вересаев уехал домой. На самом деле телеведущий хотел отправиться восвояси, он устал, перенервничал из‑за падения с высоты, попрощался со мной, направился было к выходу и столкнулся с Аллой Константиновной. Она задержала Алексея, пригласила его попить чаю в маленькой буфетной. Они болтали о пустяках, а тем временем кто‑то уже вел одурманенного Леонида по коридору.

Верещагина судорожно вздохнула и откинулась на спинку дивана.

– Что же задумал мерзавец на этот раз? Я упоминала уже о мелких деталях, вот они‑то и помогли мне раскрыть суть дела. Вернемся к началу банкета. Я бродила некоторое время по залу, ела вкусную еду, общалась с актерами, которые участвовали в спектакле.

Все разговоры в основном крутились вокруг денег, никто не скрывал, что участвовать в постановке согласился исключительно из меркантильных соображений. Один Лавров завел речь о творчестве, самореализации, стал хвастаться новыми проектами, чем взбесил Катю Франк. Когда Павел отошел от нас, Катюша тут же выпалила:

– Лавров наркоман, его ни один режиссер не возьмет в проект. Павлуша за бабло мать родную продаст.

Не уверена, что абсолютно точно процитировала слова Франк, но смысл именно тот.

Потом я заметила на своей одежде пятно от ягодной начинки из пирожка. Я поспешила к Фаине на склад, чтобы его замыть, и, идя по коридору, услышала из‑за двери гримуборной Павла сердитый голос Лаврова:

– И сколько мне ждать? Задохнулся под пледом! Он вообще придет? Ну вы даете! Сами накосячили, поэтому деньги я не верну! Свою часть я выполнил, если не получилось, не взыщите. Я сделал все, как мы договорились. Значит, отбой? Ладно, пойду поем.

Мне очень не хотелось сталкиваться с Лавровым, поэтому я бегом преодолела расстояние до склада экономки, влетела в него без стука и крикнула:

– Фаечка, ты тут?

Она крикнула из‑за стеллажей:

– Я уже отдала всю кровь, зачем тебе столько?

Потом она вышла и смутилась:

– Ой, Вилка, прости, я обозналась. У меня только что отит закончился, слышу до сих пор как сквозь вату.

Меня ее объяснение не удивило. Фая ушла за пятновыводителем, а на склад заглянула Ника в закапанном, как я тогда подумала, вареньем розовом платье и туфельках, их ленты были туго завязаны на лодыжках. Девочка убежала, я рассказала о ней Фае, поразилась ее неадекватной реакции и пошла искать Михаила Степановича.

На секунду я примолкла, не стоит рассказывать, как Марфа в припадке ревности испортила пояс Карлсона, кому это нужно? К смерти Риши она отношения не имеет.

– Старший Корсаков был за кулисами, и я увидела, что его одежда запачкана бурой жидкостью. Михаил Степанович объяснил: «Брал бутафорскую кровь и капнул».