Замок храпящей красавицы

Вроде все, о чем я сейчас говорю, незначительные мелочи. Но я соединила их вместе, а еще вспомнила, что незадолго до начала спектакля случайно заглянула в уборную Лаврова и нашла там его в компании с бутафорской головой, весьма правдоподобно имитирующей эту часть тела, отсеченную палачом. Павел разозлился на меня, но потом объяснил, что так готовится к роли, будет играть Гамлета. Вот только в гениальной пьесе Шекспира отсеченной башки нет, там есть череп «бедного Йорика». Павел, как всегда, соврал о съемках в Голливуде, зачем ему жуткая бутафорская голова, я не стала думать. Меня это не интересовало.

Потом Марфа сказала мне, что видела в коридоре театра Муркина. Ермолова зла на язык, она не упустила возможности сообщить, что Петр понтярщик, носит фальшивый «Ролекс», пускает всем пыль в глаза. Но еще Марфа не скрыла и удивления. В момент, когда она смотрела в спину актеру, Петр шел в личные покои Верещагина, и у него на запястье были по‑настоящему дорогие часы от «Фрэнк Дзи» с приметным ремешком, а на подошвах его ботинок сверкал вензель «АА». Дальнозоркая Марфа отлично все рассмотрела. И что уж совсем ввергло ее в недоумение, это встреча через пять минут с Муркиным на банкете. Актер снова нацепил фальшивый будильник и таинственным образом успел попасть на фуршет.

Я сделала паузу и продолжала:

– Со спины Муркин запросто сойдет за молодого мужчину. Темноволосый, стройный, он слегка похож на Леню. Кстати, Петр Аркадьевич и не стар. Но он не носит «альбертики». А вот Леонид обожает дорогие ботинки этой фирмы. В гардеробной парня представлен, кажется, весь ассортимент, и часы у него – тот самый бешено дорогой «Фрэнк Дзи». Ермолова перепутала, по коридору неровной, шатающейся походкой шел Леонид. Петр Аркадьевич в это время веселился на банкете.

Сын Верещагина рассказал мне, что заскучал на спектакле, поднялся наверх, глотнул, как советовал врач, воды и оказался под воздействием лекарства. Спустя короткое время в комнату вошел черный человек, схватил Леню за руку, и дальше парень почти ничего не помнит, кроме каких‑то обрывков. Первое. Его оцарапали, на пальце осталась отметина. Второе. Был сильный грохот. Третье. Он стоял около Риши, видел кровь.

Поскольку ранка на пальце Лени видна вполне отчетливо, я предположила, что тот, кто выводил его из комнаты, имел перстень с камнем, вероятно, бриллиантом, который и нанес ему мелкую травму. А еще я только что поговорила с охранником Игорем, задала ему один простой вопрос:

– Пока ты находился на дежурстве, тут ничего не падало, не билось?

Игорь ответил:

– Был шум за поворотом коридора. Сначала грохнуло, затем вроде кто‑то упал и взвизгнул. Мне не разрешается покидать пост, но в случае форс‑мажора можно, поэтому я пошел посмотреть.

И что же увидел Игорь?

Глава 26

– Хватит, – резко сказал Владимир, – будет! Это я.

Филипп Леонидович вскинул брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Я гнобил Леонида, – буркнул Корсаков.

– С ума сошел? – почти спокойно спросил хозяин. – Белены объелся? Или мухоморов? С чего ты решил Леньку до психушки довести?

Начальник охраны сделал шаг в сторону.

– Вы не представляете, как он меня оскорблял! Постоянно твердил: «Ты чмо!»

– Леня, это правда? – спросил отец.

– Да, – ответил сын, – он урод, книг не читает, хороших фильмов не смотрит, одевается, как дед Михась из села Большие Козлы! Разве такой может жениться на Мисси?

– Что? – в один голос воскликнули супруги Верещагины.

Давно переставшие обращать внимание друг на друга муж и жена проявили трогательное единодушие.

– Ты посмел рассчитывать стать моим зятем? – зашипел Филипп Леонидович. – С ума сошел! Мисси не для тебя!

Я решила вмешаться:

– Однако вы невнимательны.

– Ничто не может ускользнуть от моего внимания, – гневно заявил хозяин дома.

– Вероятно, в бизнесе, но не дома, – возразила я. – А вот Леня заметил, что за последний год Владимир сильно изменился.

– Точно! – кивнул тот. – Раньше Корсаков был настоящим грязным барсуком. Одну рубашку по два дня таскал, костюмы носил деревенские. Надевал белые носки! Папа, оцени! Бе‑лы‑е! А к ним черные лаковые туфли! Повязывал галстук и не надевал пиджак! Клетчатый жилет сочетал с мокасинами! Одеколоном поливался, как гастарбайтер на свидание, вонял им на километр! А манеры! Ну скажите, неужели мужчина имеет право положить ногу на ногу и демонстрировать всем задранную брючину и полоску голой кожи? Ну это что, а? Хорошо хоть, Владимир не портил прилюдно воздух! Господин охранник ни разу в жизни не делал маникюр. Меня прямо переворачивало, когда видел его крестьянскую ладонь и короткие толстые пальцы с необработанными ногтями! Брр! Фу!

– Но потом Корсаков стал меняться, – остановила я метросексуала, мечтавшего попасть в фэшн‑бизнес.

– Да! – с жаром подтвердил Леня. – Рубашки у него появились приличные, костюмы в общем‑то тоже ничего. Конечно, я такие и под дулом пистолета не надену, но для охранника сойдет. Парфюм он поменял. Я, когда аромат унюхал, понял: это работа Мисси!