Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

Валентайн осторожно встал. Одежда на нем вымокла, один сапог он где-то потерял, на губах был привкус соли. Он с трудом приходил в себя. Стоять на этой непрерывно дрожащей поверхности было трудно. Оглядевшись, он увидел что-то вроде слабо сиявшей растительности, толстой, мясистой, безлистной, выходившей из пола. Она тоже все время изгибалась от внутреннего движения. Пройдя между двумя колоннами и через участок, где пол почти сходился с потолком, он увидел нечто вроде пруда с зеленоватой жидкостью. За ним ничего не было видно из-за тумана.

Он подошел к пруду. Очень странно: там были сотни ярких рыб, он видел их в море накануне, но они не плавали, они были мертвы и разлагались, мясо отваливалось от костей, а внизу под водой лежал толстый, в несколько футов ковер из таких же костей.

Позади вдруг послышался рев. Валентайн повернулся. Стены комнаты пришли в движение, подались назад, в снижавшейся части потолка появилось большое отверстие и из него хлынул поток воды, затопив Валентайна до бедер. Он успел добраться до колонны и обхватить ее руками, хоть вода хлестала вовсю. Валентайн устоял, но были моменты, когда он думал, что его снесет.

Затем поток иссяк, вода вошла в щели, образовавшиеся в полу, остались только рыбы. Пол начал содрогаться, отчаянно бившиеся рыбы покатились к зеленоватому пруду. Попав чуда, они быстро перестали двигаться.

И вдруг Валентайн понял.

Он не умер, и он — в брюхе дракона.

Валентайн захохотал, откинув голову назад, он закатывался от хохота. А что еще оставалось делать? Кричать? Ругаться?

Громадное животное одним глотком втянуло в себя Коронованного Маджипуры, как мелкую рыбешку. Но он был слишком велик, чтобы его отправили в тот переваривавший пруд, поэтому он сидит на полу драконьего желудка. А что дальше? Поселиться здесь до конца дней и питаться сырой рыбой из улова дракона?

— Комедия, — думал Валентайн.

Но это была и трагедия, потому что все остальные погибли при крушении «Бренгалина». Валентайн скорбел теперь только о них. Навеки умолк звонкий голос Карабеллы, пропал Слит с его удивительной ловкостью рук, скандары больше не затеют игру ножами, факелами, кончилась, едва начавшись, жизнь Шанамира.

Валентайн запретил себе об этом думать. Чтобы не поддаться скорби, боли и чувству утраты, он снова захохотал, протягивая руки к стенам этой странной комнаты.

— Это Замок лорда Валентайна! — крикнул он. — Тронный зал! Я приглашаю всех отобедать со мной в большом тронном зале!

Из темной дали послышался голос:

— Клянусь своими кишками, я принимаю это приглашение!

Валентайн изумился.

— Лизамона?

— Нет. Понтифик Тиверас и его косоглазый дядя! Это ты, Валентайн?

— Да. Кто вы? Где вы?

— В глотке этого вонючего дракона! А ты где?

— Недалеко от тебя! Но я тебя не вижу!

— Стой, — предложила она. — Стой на месте и пой, а я постараюсь дойти до тебя.

Валентайн запел во всю мощь:

— Лорд Молибор был красив и смел

И любил бурное море…

Снова раздался ревущий звук, гигантская пасть животного открылась, чтобы впустить морскую воду и кучу рыбы.

Снова Валентайн ухватился за колонну, когда поток понесся на него.

— О, во имя Божества, держись, Валентайн! — закричала Лизамона.

Валентайн изо всех сил ухватился за столб, откуда-то Лизамона окликнула его и потребовала, чтобы он продолжал петь. Валентайн повиновался. Он слышал, как она поет, пробираясь через переплетение драконьих внутренностей, и наконец увидел ее в слабом свете. Они улыбнулись друг другу, засмеялись и обнялись.

Увидев ее, он вспомнил тех, кого наверняка не было в живых. Это снова вызвало боль и стыд. Он закусил тубу и отвернулся.

— Ты что, милорд? — растерянно спросила она.

— Остались только мы с тобой, Лизамона.

— Да, но хвала Божеству и за это!

— Но остальные были бы живы, если бы не последовали за мной…

Она схватила его за руку.

— Милорд, скорбь не вернет их к жизни, если они умерли!

— Я знаю, но…

— Мы спасены. Если мы потеряли друзей, это печально, но это не твоя вина. Они пошли за тобой по своей воле верно? И если пришло их время, то оно пришло, и с этим ничего не поделаешь. Горюй о них, милорд, но радуйся, что мы спасены.

— Да, скорбь не вернет их к жизни. Но что будет с нами? Сможем ли мы долго продержаться здесь, Лизамона?

— Сколько нужно будет, чтобы вырваться на свободу.

Она вынула из ножен вибромеч.

— Ты думаешь, мы сможем прорубить дракона и выйти наружу? — в ошеломлении спросил он.

— А почему бы и нет? Я и не с таким справлялась.

— Как только ты дотронешься этой штукой до его плоти, он нырнет на дно. Здесь мы в большей безопасности, чем под водой в пяти милях глубины.

— В самые лихие времена мы тебя считали оптимистом, — возразила она. — Где же теперь твой хваленый оптимизм? Дракон живет на поверхности. Он будет метаться, но нырять не станет. А если мы очутимся на пять миль ниже поверхности, это, по крайней мере, будет быстрая смерть. Ты все равно не можешь вечно дышать этой вонью и гулять в рыбьем брюхе.

Лизамона коснулась мечом боковой стенки. Толстая влажная плоть слегка вздрогнула, но не отпрянула.

— Видишь? У него нет нервов, — сказала Лизамона.