Замок лорда Валентина

Обитатели Треймоуна устраивали жилища по своему вкусу, вытягивая гибкие ветви в форме комнат и коридоров и закрепляя их, пока кора не срасталась в нужных местах. Из листьев готовили вкусный салат, пыльца душистых кремовых цветов была слабым наркотиком, синеватые плоды использовались по-разному, а легко выжимавшийся сладкий сок пили вместо вина. Каждое дерево жило тысячу лет, а то и больше. Семьи ревностно следили за ними. На равнине росло десять тысяч деревьев, все зрелые и все обитаемые. На окраине района Валентин увидел несколько молодых саженцев.

– Они недавно посажены, – объяснили ему, – чтобы заменить погибшие в последние годы.

– А что делает семья, когда ее дерево умирает?

– Отправляется в город, в так называемые траурные дома, пока не вырастет новое дерево. На это уходит лет двадцать. Мы очень боимся смерти деревьев, но такой ужас переживает только одно из десяти поколений.

– А нельзя вырастить эти деревья где-нибудь в другом месте?

– Ни на один дюйм дальше того места, где ты их видишь. Они растут только в нашем климате и только на этой почве. В любом другом месте они проживут год-два и зачахнут.

Валентин тихо обратился к Карабелле:

– А мы все-таки проведем эксперимент. Интересно, уделят ли они немного этой драгоценной почвы для сада лорда Валентина?

Она улыбнулась:

– Даже маленькое дерево-дом – прекрасное место, куда ты сможешь уходить, когда устанешь от государственных дел. Будешь сидеть среди листвы, вдыхать аромат цветов, срывать плоды… Ох, хорошо бы тебе иметь такой дом!

– Когда-нибудь он у меня будет, – сказал Валентин, – и ты будешь сидеть там рядом со мной.

Взгляд Карабеллы стал испуганным.

– Я, мой лорд?

– Конечно. Кто же еще? Доминин Барджазид? – Он слегка коснулся ее руки. – Ты думаешь, наши дороги разойдутся, когда мы достигнем Замковой горы?

– Не будем сейчас говорить об этом, – ответила она строго и, обращаясь к гиду, громко спросила: – А эти молодые деревья – как вы за ними ухаживаете? Их часто необходимо поливать?

От Треймоуна до Лабиринта, находившегося в центре южного Алханроэля, было несколько недель пути на скоростной парящей повозке. Местность была в основном низинная, с плодородной красной почвой в речной долине и бедной – песчаной серой – вне ее, а по мере продвижения Валентина и его отряда поселений становилось все меньше. Время от времени шел дождь, но пористая земля, казалось, мгновенно впитывала воду. Климат был жаркий, и иногда зной был поистине нестерпимым. В монотонном движении проходил день за днем. Теперь путешествие было для Валентина начисто лишено магии и таинственности. Он с грустью вспоминал, как месяцами скитался по Зимроэлю в замечательном фургоне Залзана Кавола. Тогда каждый день казался путешествием в неизвестное, со свежими впечатлениями на каждом повороте, остановками в удивительных городах и с чувством возбуждения от выступлений. А теперь? Все для него делали адъютанты и помощники. Он снова становился принцем, хотя и всего лишь с сотней приверженцев, и вовсе не был уверен, что это ему нравится.

На вторую неделю пути ландшафт резко изменился: из сухой, глубоко изрезанной земли поднимались холмы с плоскими черными вершинами. Здесь росли только чахлые кусты, темные, искривленные, с мелкими восковыми листьями, а на более высоких склонах – колючие заросли призрачно-белых лунных кактусов, вдвое превышавших рост человека.

Маленькие длинноногие животные с рыжим мехом и короткими пушистыми желтыми хвостиками, испуганные приближающимся караваном, молниеносно пробегали мимо и исчезали в горах.

– Это начало пустыни Лабиринта, – объяснил Делиамбер. – Скоро мы увидим каменные города древних.

В своей прошлой жизни Валентин подходил к Лабиринту с другой стороны, с северо-запада. Там тоже была пустыня. И громадные руины города Велализиер. Но он спускался с Замковой горы на речном судне и быстро миновал все мертвые земли, окружающие Лабиринт. Вот почему эта унылая, непривлекательная местность была совершенно незнакома ему. Сначала он находил ее захватывающе странной, особенно при заходе солнца, когда безоблачное небо прочерчивалось причудливыми яркими полосами, а сухая почва казалась металлической. Но через несколько дней все это перестало ему нравиться, стало казаться тревожным, угрожающим. Было что-то в резком воздухе пустыни, что давило на него, вызывая глухую тоску. Он никогда не бывал в пустынях, потому что их не было в Зимроэле, да и в хорошо обеспеченном водой Алханроэле тоже – кроме этого сухого участка. Мысленно Валентин отождествлял пустыню с Сувраэлем, который достаточно часто посещал во сне, и он не мог отогнать от себя непонятное и неизъяснимое ощущение, что едет на свидание с Королем Снов.

– Вот и развалины, – сказал Делиамбер.