Замок лорда Валентина

— Да-да, конечно. Я знаю. Говорили, что вы погибли, но я никогда не верила. Никогда! — Она поклонилась, — Ваше величество! — Женщина все еще дрожала. Она казалась довольно молодой, но голод и лишения избороздили глубокими морщинами ее лицо, которое было бледнее, чем даже у Слита. Она протянула руку, — Меня зовут Милилейн, — сказала она. — Я хотела подарить вам вот что.

На ладони у нее лежал предмет, похожий на кинжал из кости, продолговатый, узкий, заостренный.

— Смотрите, убийца! — взревела Лизамони подалась вперед, готовая напасть.

Валентин поднял руку.

— Подожди. Что это у вас, Милилейн?

— Зуб… священный зуб… зуб водяного короля Маазмурна…

— Ах, вон оно что.

— Чтобы охранить вас и направлять. Он — величайший из водяных драконов. Это драгоценный зуб, ваше величество. — Теперь ее начало трясти. — Сперва я думала, что поклоняться им — грех, богохульство, преступление. Но потом я вернулась сюда, слушала, училась. Они не злые, ваше величество, эти водяные короли! Они — наши истинные хозяева! Мы все, живущие на Маджипуре, принадлежим им. И я принесла вам зуб Маазмурна, ваше величество, величайшего из них, который высшая Власть…

Карабелла мягко сказала:

— Нам пора идти, Валентин.

— Да. — Он протянул руку и бережно взял у женщины зуб. Тот был длиной около десяти дюймов, странно прохладный на ощупь и словно мерцавший каким-то внутренним светом. Валентин зажал его в ладони, и на мгновение ему показалось, будто он слышит далекий звон колоколов или чего-то, напоминающего колокола, хотя мелодия разительно отличалась от любого колокольного звона, какой ему когда-либо приходилось слышать. Он проговорил: — Спасибо, Милилейн. Я этого не забуду.

— Ваше величество, — прошептала она и попятилась обратно в толпу.

Валентин медленно двинулся дальше через мост.

Переход занял не меньше часа. До другого берега оставалось еще немалое расстояние, когда Валентин увидел собравшуюся там для его встречи толпу; то были не просто любопытные — он заметил на тех, кто стоял в первых рядах, одинаковую униформу зеленого с золотым цветов, цветов короналя. Значит, это армия — армия короналя лорда Семпетурна.

Залзан Кавол оглянулся.

— Ваше величество? — справился он хмуро.

— Продолжайте движение, — сказал Валентин. — Когда дойдете до первого ряда, остановитесь, пропустите меня и оставайтесь рядом.

Он почувствовал, как пальцы испуганной Карабеллы сильнее сжали его запястье.

— Помнишь, — спросил он, — как в начале войны за реставрацию мы вошли в Пендивэйн и увидели ожидавшее у ворот десятитысячное ополчение, а нас было всего несколько десятков?

— Это не Пендивэйн. Пендивэйн не затевал мятежа. А возле ворот тебя ждал не лжекорональ, а толстый испуганный мэр провинции.

— Это одно и то же, — заметил Валентин.

Мост заканчивался. Дальше дорогу преграждали воины в зеленой с золотом униформе. Из переднего ряда выступил офицер, во взгляде которого читался страх:

— Кто вы такие и почему являетесь в Кинтор без разрешения лорда Семпетурна? — сипло воскликнул он.

— Я — понтифекс Валентин, и мне не нужно никакого разрешения для посещения любого города Маджипура.

— Корональ лорд Семпетурн не позволит вам, незнакомец, пройти дальше этого моста!

Валентин улыбнулся.

— Как может корональ, если он действительно корональ, возражать понтифексу? Посторонитесь, молодой человек!

— Я не сделаю этого. Поскольку вы такой же понтифекс, как и я.

— Вы отвергаете меня? Мне хотелось бы, чтобы корональ лично повторил ваши слова, — спокойно ответил Валентин.

Он пошел вперед. Рядом с ним шагали Залзан Кавол и Лизамон Халтин. Окликнувший его офицер бросил неуверенный взгляд на солдат слева и справа от себя, затем расправил плечи, и солдаты сделали то же самое; они демонстративно положили руки на приклады своего оружия. Валентин продолжал идти. Они отступили на полшага, потом еще на полшага; на их лицах застыло выражение непреклонности. Валентин не останавливался. Первый ряд не выдержал и расступился.

Затем разошелся весь строй, и навстречу Валентину выскочил коренастый коротышка с небритыми багровыми щеками. Он был одет в белое платье короналя, поверх которого носил дублет, а буйную гриву черных волос венчала корона Горящей Звезды или, по крайней мере, нечто, более-менее напоминающее ее.

Он вытянул перед собой обе руки с растопыренными пальцами и заорал:

— Стоять! Ни шагу дальше, самозванец!

— По какому праву вы отдаете такие приказы? — благожелательно осведомился Валентин.

— Я сам себе право, потому что я корональ лорд Семпетурн!

— Вот как, значит, вы корональ, а я самозванец? Мне это непонятно. А по чьей воле вы в таком случае стали короналем, лорд Семпетурн?

— По воле Божества, которое предназначило мне править в то время, когда место на Замковой горе осталось свободным!

— Понятно, — сказал Валентин. — Но, насколько я знаю, оно уже занято. Нынешний корональ лорд Хиссун избран на вполне законных основаниях.

— Самозванец не может быть избран на законных основаниях, — отрезал Семпетурн.

— Но я — Валентин, который до него был короналем, а теперь стал понтифексом, причем также, как принято считать, по воле Божества.