Замок Морганы (СИ)

Во второй зале певец увидел множество удивительных скульптур. Казалось, искусная волшебница, улучив момент, замораживала струи воды, принимающие затейливые формы. Менестрель видел взлетающего лебедя, прозрачного, как стекло, окружённого застывшими в воздухе бусинками капель, и красавицу, расчёсывающую длинные волосы, и рыцаря в сверкающих доспехах… Он так загляделся на скульптуры, что не заметил, как в одну из сквозных дверей, мягко ступая, вошло существо с человечьей головой, львиным телом и орлиными крыльями. Когтистая лапа вежливо тронула Менестреля за плечо.

— Я Сфинкс. — Певец испуганно отпрянул, едва не уронив одну из скульптур.

— Ты должен отгадать мою загадку. Отгадаешь — пойдёшь дальше.

— А если…

— Что будет, если не отгадаешь? — высоким вкрадчивым голосом произнёс Сфинкс. Он улёгся на мраморный пол и лизнул лапу. — Если не отгадаешь, я буду вынужден тебя растерзать. Ну, так что? Загадывать загадку?

— Д-давай.

— Что, будучи мягким, шлифует твёрдое, будучи твёрдым режет мягкое, а будучи воздухом обжигает? Даю тебе две минуты.

Раздались ритмичные звуки, похожие на стук сердца, словно кто-то долбил молоточком ледяную корку. Менестрель, как и полагается в подобных случаях, взглянул на потолок, затем почесал в затылке и снова посмотрел вверх. Певец сел на пол и, чтобы справиться с волнением, развязал котомку, нащупал Камень и стал поворачивать его в руке. Мысли неслись, словно стадо испуганных оленей: «Мягкое шлифует твёрдое… То есть делает гладким… Камень твёрдый и гладкий… Что шлифует камни? Море. Море — это вода… — Артефакт стал обжигающе-холодным. — Холод, лёд… — Камень стал теплеть… — Тепло… Тепло может растопить… Лёд?»

— Твоё время истекает, — печально проговорил Сфинкс.

Он вальяжно обошел вокруг Менестреля, затем по-кошачьи потянулся и царапнул пол.

— Постой, — прошептал певец, — это… это… Вода!

Сфинкс зарычал, приготовился к прыжку, его гибкое тело, словно пружина, рванулось вверх, но так и застыло с расправленными крыльями и поднятыми лапами. По застывшему телу пробежали искры, и оно сделалось прозрачным, как слеза. Певец коснулся изваяния рукой, и по лицу, искажённому свирепой гримасой, словно слёзы, потекли ручейки. Тающие скульптуры быстро теряли свою рельефность и распадались на части. Крылья со звоном рухнули на мраморные плиты и разлетелись на тысячи сверкающих осколков. Вскоре в быстро увеличивающуюся лужицу воды упали передние лапы и голова побеждённого стража залы.

Менестрель шагнул в третью залу и облегчённо вздохнул: она была пуста. Однако радость его продлилась недолго. Пол последней залы почти полностью состоял из позолоченных плит. Спасительные белые плиты сиротливо белели, расположенные в шахматном порядке, на расстоянии двух с половиной футов одна от другой. Прыгнув на первую плиту, певец заметил в дальнем углу залы большое крапчатое яйцо. Когда он миновал ещё две плиты, яйцо дрогнуло. Стараясь не отвлекаться на пустяки, Менестрель прыгнул на следующую плиту. Котомка с Камнем больно шлёпнула его по спине. Яйцо подскочило вверх и лопнуло в воздухе. На пол плюхнулось небольшое существо, похожее на жабу, только тело его было менее толстым, и более гибким, на спине торчали два нелепых отростка, длинный хвост с шишкой на конце стучал по мрамору. Существо стало быстро расти, и прыжки Менестреля сделались менее ловкими и уверенными. Нелепые отростки превратились в кожистые крылья, стали видны присоски на лапах. Через несколько мгновений певец увидел ползущее к нему чудовище. Выпуклые глаза плотоядно смотрели на Менестреля. Огромная жабья пасть приоткрылась, и он увидел язык. Скользкий и тонкий, язык чудовища казался белёсой свёрнутой лентой. Тело диковинного существа было покрыто шевелящейся шерстью. Когда чудовище подползло ближе, певец с ужасом понял, что это вовсе не шерсть, а множество щупалец, каждое из которых заканчивалось крошечной змеиной головкой. Перепрыгивая на следующую белую плиту, Менестрель оступился и упал. Поднимаясь, он едва не выронил котомку с Камнем и нечаянно ступил на позолоченную плиту. Плита скрипнула и стала плавно опускаться. С трудом преодолевая чувство паники, Менестрель посмотрел вниз. Под ним сиял перевёрнутый купол неба. Через несколько мгновений небо заволокли свинцовые облака. Плита продолжала медленно опускаться. Казалось, невесомая облачная масса, словно трясина, засасывала певца. Дрожащими руками он вынул из котомки Солнечный камень. «Вверх!» — пронеслось в его голове, и Менестрель подбросил артефакт на ладони. Камень сверкнул и превратился в сгусток жёлтого света, который через мгновение стал разматывающимся клубком золотых нитей. Со звуком бечёвки, рассекающей воздух, нити стремительно сплелись в жгут, который обмотался вокруг руки и потащил его вверх, к потолку залы. Чудовище взмахнуло крыльями, взлетело и перевернулось. Присоски на лапах чавкнули, и крылатое существо повисло на потолке вниз головой, поджидая Менестреля.