Замок на болоте

Первым желанием оказавшихся за столом детей драконов было, конечно же, тут же смести все съестное, что на нем находилось. Но, находясь под впечатлением от этого хорошо одетого и имеющего исключительные манеры поведения и общения человека, они сдержались. Мало того, следуя примеру незнакомца, дети драконов ели мясо с помощью ножа и вилки, отрезая его небольшими кусочками. С голоду и непривычки это сперва было чрезвычайно трудно, но потом дети драконов освоились. Им даже почти удавалось не чавкать и прожевывать пищу закрытым ртом. Правда, один раз Крагх не удержался и допустил отрыжку, но после укоризненного взгляда незнакомца извинился, и больше такого не повторялось.

Вся трапеза происходила в молчании и под мелодичную музыку, которую весьма неплохо исполняли находящиеся в другом конце небольшого дворика музыканты.

Когда терзавший Сильмару и Крагха голод начал понемногу отступать, то дети драконов стали подробней рассматривать сидящего напротив них человека. Никогда еще они не встречали среди людей подобную личность. Речь его была не просто учтива и очень вежлива, она была еще и чрезвычайно правильной. К тому же было видно, что подобная манера общения для этого человека была совершенно обычным делом. Да и одежда тоже. Она была не просто чиста и опрятна, каждая ее часть была идеально подогнана под своего владельца и не имела ни одной лишней складочки.

Лицо человека было идеально выбрито, волосы аккуратно подстрижены, а высокие сапоги начищены до блеска. За поясом у незнакомца торчали два пистолета, и лишь прикрепленная на правом бедре кобура с неизвестным Сильмаре и Крагху человеческим оружием немного выбивалась из общей картины.

Оглядывая незнакомца снова и снова, Крагх остановил взгляд на почему-то сразу неамеченной золотой монете, вставленной в ухо учтивого человека.

– Я смотрю, вас заинтересовал мой испанский дублон? – перехватив взгляд Крагха и откидываясь на своем стуле, спросил незнакомец. – Сущая безделица, – не дожидаясь ответа продолжил он. – Там, откуда я прибыл, трюмы галеонов и каравелл просто набиты подобными вещами. Почему я ношу ее в ухе, резонно спросите вы? Ну, видите ли, многие из моих современников уверяли меня, что, проколов ухо, можно улучшить зрение. Конечно же это обычное суеверие и ничего больше. Во всяком случае, мое зрение от этой процедуры нисколько не изменилось. Оно осталось ровно таким же, как и было. Вполне достаточным для того, чтобы разглядеть в подзорную трубу показавшийся на горизонте корабль, но недостаточным для того, чтобы увидеть сквозь дымку океана далекую землю, – незнакомец наклонился обратно к столу, аккуратно отрезал себе небольшой кусочек таявшего во рту мяса и, слегка помахивая в такт играющим музыкантам своей вилкой, тщательно его прожевал. Затем он вытер рот лежащей на столе салфеткой и продолжил:

– Но другое суеверие, бытовавшие среди людей моего времени, вполне себя оправдало. Покойников у нас было принято хоронить, положив им на каждый глаз по монете. Это было своего рода платой за пропуск в загробный мир. Но мореплавателей и джентльменов удачи, подобных мне, часто ждала участь сгинуть в морской пучине. И тогда платой за попадание в загробный мир могла служить монета вставленная в ухо. Например, такая, как этот мой золотой дублон. Уж не знаю, насколько место, где мы сейчас наслаждаемся трапезой, может считаться одним из уголков загробного мира, но, согласно уже суевериям местным, я и несколько самых близких мне членов моей команды попали сюда именно благодаря этой безделице.

Человек замолчал и, увидев, что его внимательные слушатели, как и он сам, уже доели последние куски мяса овощей и хлеба, снова громко хлопнул в ладоши.

Появился слуга-наемник и тут же стал быстро прибирать грязную посуду.

– Не желаете ли испробовать местный ром? – спросил меж тем детей драконов их учтивый собеседник. – Я, знаете ли, сам не любитель, но для дорогих гостей у меня всегда найдется это крепкое угощение. Много не налью, так как пьянство мне противно и не богоугодно, но для согрева души и тела чуть-чуть можно. Как вы думаете?

Ни разу за все время трапезы не проронившие ни одного слова дети драконов, молча переглянулись, а затем за них обоих начала говорить Сильмара:

– Понимаете… – нерешительно начала она.

– Понимаю, понимаю, – решительным жестом остановил ее человек. – Ваше племя, наверно, непривычно к таким крепким напиткам? Но в этом нет ничего плохого! Извольте, я тогда угощу вас грогом? Только, ради бога, не подумайте, что я предлагаю вам сомнительное матросское пойло. Это совсем не тот привычный матросам грог. Там, на кораблях, запасы питьевой воды оставляли желать лучшего, вот ее и дезинфицировали ромом, чтобы отбить мерзкий вкус и тухлую вонь. Я же вам предлагаю грог, содержащий лишь чистейшую родниковую воду и местный ром весьма недурного качества.

Дети драконов, не перебивая, дослушали словоохотливого человека, но, решительно замотав головами, дали понять, что от выпивки они отказываются. А Сильмара, окончательно собравшись с мыслями, решительно произнесла: