Замок на болоте

Но драконоголовые пользоваться моментом для удобного обстрела скучковавшихся воинов тоже не спешили. Вместо этого они остановились, а их предводительница вышла вперед с поднятой вверх левой рукой, что могло означать только одно: она несет слово.

Стремительности и безрассудству с какими, выкрикнув боевой клич, ринулся на местных один из воинов, подивился даже видавший виды Евпатий. Самым странным было то, что Евпатий совсем не почувствовал, чтобы заколебались магические нити и привели в действие артефакт воинов на холме.

А вот предводительница среагировала быстро. Евпатий сразу почувствовал переплетение упругой кожи, которое сплела самка драконоголовых. Да и управляющий орудием монстр не медлил, правда, на миг показалось, что стрелял он все-таки по бегущему впереди, но когда ядро уложило сразу двух воинов за ним, все сомнения отпали.

Дальше все случилось довольно быстро. Безрассудно бросившиеся в атаку воины были тут же смяты умелыми действиями драконоголовых. Ловко орудуя своим необычным оружием, они уложили нападавших без особых усилий. Добивать поверженных врагов монстры не стали. По команде предводительницы они, привычно лизнув несколько раз воздух, быстро собрали орудие и поспешно убрались туда, откуда пришли. Смысл стычки был совершенно непонятен.

Дружинники, наблюдавшие всю непродолжительную схватку, по-прежнему молча лежали на соседнем холме, ожидая, что предпримет Евпатий.

Решение Евпатий принял сразу, как только осознал, что действовать так, как воины на холме, могли только недавно призванные! Он сделал знак своим, чтобы оставались на месте, а сам поднялся и спокойно направился к поверженным воинам.

Один из воинов, проигравших в недавней схватке, шатаясь поднялся и устремил свой взгляд на Евпатия. Вряд ли недавно призванным были известны законы слова, но это не значило, что Евпатий не должен их соблюдать. Остановившись и, на всякий случай положив правую ладонь на эфес меча, Евпатий поднял вверх ладонь левую и громко произнес:

– Несу слово!

Ульвэ молча стоял, хмуро уставившись на Евпатия.

– Если ты со своими воинами не хочешь немедля скрестить наши мечи, а готов вступить в переговоры, – спокойно продолжал Евпатий, – то подними вверх правую ладонь и громко скажи, что мое слово принято.

Ульвэ очень хотелось не просто скрестить мечи, а раскроить череп этому самоуверенному русичу в остроконечном шлеме, тем самым хоть как-то возместив горечь поражения от демоноподобных. К внезапной атаке русич, конечно, готов, вон и рука на эфесе, но сколько уже подобных этому воинов пало от быстрого меча Ульвэ? Да столько, что и счет давно потерян!

Голова Ульвэ сильно гудела после перенесенного удара. Но совсем не это обстоятельство заставляло Ульвэ все еще стоять в бездействии. Остальные поверженные рыцари тоже не были причиной по которой Ульвэ тут же не набросился на говорившего. Уж что-что, а то, что ни один русский богатырь не сможет один на один устоять в схватке с ним, Ульвэ доказывал не раз. Но вот русский ли богатырь стоял перед Ульвэ? Нет, внешний вид не вызывал никаких сомнений, но речь!.. Богатырь говорил на чистейшем языке Ульвэ и его товарищей!

– Откуда ты знаешь наш язык? – грубо выкрикнул в ответ Евпатию Ульвэ. – Или ты переодетый воин одного из орденов гроба господня?

– Подними правую руку вверх и скажи, что мое слово принято! – не обращая внимания на вопрос, ответил Евпатий и на четверть вынул меч из ножен.

Дружинники на холме, скрытые магическим покрывалом, внимательно наблюдали за действиями Евпатия. Если меч выйдет из ножен больше чем на треть, всем следует, обнаружив себя, подняться и приготовиться к атаке.

– Ну хорошо, принимаю я твое слово! Что дальше? – махнул рукой Ульвэ.

– Твоим воинам, тем, кто еще жив, требуется помощь. Я предлагаю ее тебе, – громко и в то же время спокойно ответил Евпатий.

– Чем ты, русский лапоть, можешь помочь мне и моим воинам? – грубо ответил Ульвэ, сделав особое ударение на русском лапте.

Не обращая внимания на грубость и явную провокацию со стороны Ульвэ, Евпатий вогнал свой меч обратно в ножны и, повернувшись к холму, с которого только что спустился сам, крикнул:

– Прошка, Игнатий, Богдан! А ну, гляньте-ка, что там наверху? Еще двое со мной, остальные на страже!

Обалдевший Ульвэ округленными глазами наблюдал, как, словно из-под земли, на холме вырастали русские воины. Все в полном боевом вооружении, при доспехах, щитах и оружии. Трое из русских воинов, двое вполне зрелых и один помоложе, быстро направились к тому месту, где лежали тела Виктора и Трувора. Еще двое быстро подошли к появившемуся первым русичу, и они вместе пошли к месту недавней схватки.

Евпатий осмотрел стонущего Михаса, затем перевернул и прислушался к дыханию Генриха.

– У этого хребет перебит, сам идти не сможет, а вот второй, кажись, целехонек, только без сознания, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Евпатий.

– Тут один, кажись, еще дышит! – прокричал с холма Прошка.