Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса

— Понятно. А что касается следов, я частично эту работу сделала, сняла на видеокамеру. Но, думается, снова улика канет в лету. До сих пор нет снимков с убитой девочки!

— С чего ты взяла?! С этими снимками мы все дворы в Глотовке обошли. Девочку никто не опознал.

— Вот почему мне там оказали холодный прием! Позволь полюбопытствовать, товарищ майор, какие снимки жителям деревни показывали? А потом и я, как факир, кое-что вытащу из рукава.

— Кофе, значит, я не дождусь. Радушие хозяйки нужно еще заработать. Пожалуйста, смотри, но зрелище не из приятных.

Действительно ужасно!.. Лицо на снимке едва узнаваемо по сравнению с тем, что я видела в низине, когда впервые обнаружили тело. А в лесу, когда откопали, мы на лицо убитой накинули тряпку. И слава богу, что не увидели…

Гудков отошел в сторонку и закурил. Я все же стащила одну из фотографий и сунула в карман халата.

— На ваших снимках погибшая совсем неузнаваема. Лучше бы предъявили те, что отсняла Ирка на месте происшествия.

— А мы их покажем… И в первую очередь обитателям замка. Но еще не время.

— Что-то ваша оперативная деятельность больше смахивает на канцелярию. Сидите, ждете, пока бумажка дозреет, чтобы ее переложить.

— А вы, Галина Павловна, со своей ударной группой напоминаете мне ОМОН.

— Хм, считаете, что сначала делаем, а потом думаем? Так вот, пройдемте, товарищ майор, в баньку!

— С удовольствием! И не мешало бы снова перейти на «ты»!

— Я вас, поручик Ржевский, приглашаю не канцелярские чернила смывать, и уж тем более не развлекаться.

— Ну вот, уже и в чине понизила, и во фривольности заподозрила, — улыбнулся Гудков.

Пикируясь, словно играя в пинг-понг, мы дошли до баньки. Я полезла на полок, чтобы достать сверток. Халатик, видимо, у меня задрался до непредсказуемой высоты. Майор сзади странно и шумно задышал. Я достала сверток и, резко одернув халат, навернулась вниз, и ударилась обо что-то.

Очнулась я от огнедышащего дыхания Гудкова, склонившегося надо мной. В его глазах вместо сочувствия плясали какие-то чертики. Еще чего, что он себе думает?! Видишь ли — взыграл гормон! Но мой возглас был моментально потушен поцелуем, да таким, что я… Наверно, или рассудок потеряла, или сознание. Очухавшись, вскочила и от переизбытка чувств залепила звонкую пощечину. Подобрав сверток, сунула его майору.

— П… прости, Галечка! Та-ак вышло, — промямлил обескураженный Гудков, потирая щеку.

— Разверни и посмотри внимательно! Там два наброска и старый детдомовский снимок.

Тут уж я дышать перестала, увидев, как мой любимый мент побелел и вытаращил на меня глаза так, что, казалось, они выпадут у него из орбит. Он стал беспорядочно шарить по карманам, наконец вытащил свой мобильный и тут же кому-то закричал в трубку. Я поняла только одно: сей тип давно в розыске, звать его Борис Грызин, кличка — Громила.

Глава 10

Все закрутилось, как в ускоренных кадрах. Мой двор превратился в полигон оперативных действий. В морг был отправлен Роман Волин, чтобы получить от местных «потрошителей» медицинское заключение. Дважды врывалась к нам с какими-то двумя крикливыми бабами жена Ерофеича, справлялась, когда можно забрать тело, ведь по христианским обычаям перед погребением родные должны провести ночь у изголовья покойного. Гудкову пришлось терпеливо объяснять им, что он совсем не тот, за кого они его принимают, что все зависит от проворной работы специалистов морга. Так что, как только, так сразу…

Мобильник майора разрывался: кому-то он приказал срочно пробить чей-то номерок и доложить, а кого-то послал, но не очень далеко, видимо, пощадил мои уши. А потом и мой мобильный взревел. Услышав голос Андрея, я отделалась двумя-тремя фразами, солгав, что купаю собаку, — не до разговоров. А когда к нам во двор вкатился на своей «пятерке» эксперт-криминалист, и вовсе пришлось искать пятый угол. Ральфика мы сразу удалили, сами сбились в кучку — ни шагу вперед, ни шагу назад.

Старенький, седенький сморчок-криминалист Норкин исполнял свой профессиональный долг настолько скрупулезно, что достал всех. Но если бы этот специалист все проделывал молча, можно было и потерпеть, но он каждый раз вскрикивал: «Черт, дьявол, да тут собачьих следов, что на псарне!» или «На дорогах валяются пачками раздавленные машинами псы и кошки, а тут устроили… вы еще панихиду закажите по усопшему!»

Меня прорвало, и я высказала все, что думаю, не подбирая литературных эпитетов.

Наконец сморчок увял и, сложив свой скарб, разрешил двигаться по двору, выходить за калитку и даже разговаривать, а то вещал только сам. Гудков отвел меня в сторонку и тихо сказал:

— Галечка, не возмущайся, этот, как ты окрестила, Сморчок, абсолютный профи. Надо бы его покормить и остограммить. И сразу же отправим. Я ведь сорвал Норкина с тещиного огорода. Так что старика понять можно.