Замок на третьей горе

– А это? – Тони достал увесистую бутылку в форме капли, запечатанную сверху позолоченной пробкой.

– Надо же, это самый настоящий арадонский эль!

Джек оживился.

– Эль? Это ведь что-то алкогольное? – спросил он, с интересом рассматривая булькающее содержимое бутылки.

– Ты себе не представляешь, насколько, – многозначительно ответила Самира.

– Я хочу попробовать.

– Не советую. Рискуешь прийти в себя дня через два в незнакомом месте: в карманах пусто, брюки надеты шиворот-навыворот, на спине царапины неизвестного происхождения, и брови куда-то подевались…

Джек присвистнул.

– Ты меня недооцениваешь.

– Это ты недооцениваешь арадонский эль.

– А это что? – Тони выудил кусочек ткани, из которого выпал небольшой треугольный предмет – выпуклый и заострённый с одной стороны.

Самира повертела вещицу в руках: приблизила её к самому кончику носа, потом вытянула руку, чтобы взглянуть на очертания находки в свете люстры.

– Ух ты, интересно, где он это взял?

– Так что, что же это? – повторил Тони.

– Это коготь дракона, – с улыбкой ответила Самира.

– Нет…

– Да.

Дальше из сундука достали ещё несколько бутылок, содержимое которых вызывало у Самиры то улыбку, то откровенный испуг, мешочек с золотыми монетами – часть их под девизом «пригодится» отправилась в сумку; сапоги со стёртой подошвой, острый нож явно не для кулинарных изысков, а также несколько ювелирных украшений.

– Это я заберу, – сказала Самира, выбрав самое непримечательное из них – медный медальон прямоугольной формы, похожий на открывающиеся кулоны для фотографий.

– Ты не можешь растаскивать чужие вещи и деньги, – возразил Джек.

Ответом был выразительный взгляд, исключающий дальнейшие споры.

– Хорошо, – вызывающе ответил он, – тогда я заберу себе вот это!

Джек нашёл в сундуке объёмную светло-серую куртку из плотной ткани. Подкладкой ей служил мягкий искусственный мех, широкий воротник украшали кожаные ремешки, которые при желании можно застегнуть под подбородком и защититься от ветра. Джек примерил куртку и с удовольствием отметил, что она ему как раз по размеру.

А Тони тем временем обнаружил на дне стопку рисунков и тетрадку, которая заняла первое место в списке любопытных находок.

– Ага, не все записи удалось от меня спрятать, – с заговорщицким видом прошептал он.

Джека заинтересовали рисунки. Он узнал руку Грэйс – в детстве та считала любой чистый лист бумаги несправедливо обделённым и стремилась скорее исправить это при помощи цветных карандашей. Если вечером перед сном мистер Маршалл рассказывал Грэйс какую-нибудь историю, то утром её сюжет был обязательно увековечен на бумаге.

На первой картинке Грэйс изобразила что-то похожее на остров. Вероятно, у неё сломался синий карандаш для воды, поэтому остров как будто завис в воздухе. Дальше… Да, это несомненно был дракон, пусть добродушный и больше похожий на хромую лошадь с крыльями. Ещё был рисунок с тремя параболами, на крайней из которых возвышался дворец с кривоватыми башнями.

– Замок на третьей горе, – пробормотал Джек.

Следующую картинку Грэйс подписала неровными печатными буквами: «Принцесса с золотыми волосами». Излишнее уточнение, ведь на картинке присутствовали все необходимые атрибуты принцессы: пышные волосы-завитушки, на которые израсходовалась добрая половина жёлтого карандаша, корона и розовое платье. Образ неземной красоты дополняли огромные глаза и упирающиеся в лоб густые чёрные ресницы.

– Это я тоже заберу, – сказала Самира. Она отобрала у Джека лист, аккуратно свернула его в трубочку и отправила в сумку вслед за монетами и медальоном.

***

Засыпать на деревьях вообще-то не рекомендуется, и для этого есть веские основания. Пропустившая ночь крепкого сна и убаюканная музыкой, Грэйс заметила, что падает, уже лёжа на земле. Она свалилась с небольшой высоты на мягкий ворох листьев. Повезло отделаться без ушибов, но Грэйс захотелось сдаться на милость внутреннего ребёнка и слегка пореветь.

Она вытряхнула из волос несколько веток и бабочку. Красивую, будто из черного бархата, расшитого белыми жемчужинами и красными гранёными рубинами. Одно её крыло казалось неестественно вывернутым, а на втором не хватало пары чешуек.

– Лети. Лети, пожалуйста.

Грэйс вытянула руку вперёд. Бабочка проползла от линии жизни на ладони до кончика указательного пальца и по кривой дуге взлетела. Покружила над головой, отдохнула на ветке яблони и отправилась дальше к заходящему солнцу.

– Счастливого пути, возвращайся в Мэривилл. Вдруг тебя здесь кто-нибудь ждёт…

Когда Грэйс достигла возраста, в котором человек начинает ценить кратковременное одиночество, она стала часто приходить к этому дереву мечтать и сортировать мысли. Домой Грэйс возвращалась вовремя, но у отца всё равно часто не хватало терпения её дождаться. Загрузив корзинку для пикника, он приходил сюда прямо в своём университетском костюме, чтобы сидеть вдвоём под деревом и высматривать счастливые номера у проезжающих мимо машин.

Вот и сейчас Грэйс не нужно было оглядываться, чтобы определить звучание его шагов.