Замок Орх

— Торопись! — сказал он с тревогой. — У тебя не так много времени.

Тихор повернулся и быстрыми и уверенными шагами пошёл туда, куда три дня назад ускакала Зилора и туда, откуда он сам не так давно пришёл в Альсенгард.

За воротами города Тихор остановился, ещё раз оглянулся на высокие серые стены, окружавшие город, и потом пошёл уже быстро, не оглядываясь, готовясь к решающему бою с нианой.

В том, что ниана почувствует его и захочет свести счёты за тот неожиданный удар, Тихор не сомневался. Кровь пианы, находящаяся в его теле и тянущая его в Тёмный Мир — лучший залог того, что, почувствовав его, злобное создание захочет продолжить схватку, не сомневаясь в успехе. И Тихор знал, что такая уверенность нианы вполне обоснована. Исход поединка решит первый удар. Тихору предстоит не только нанести его раньше, но и поразить этим ударом ниану насмерть.

Не спеша, чтобы дать ниане почувствовать себя, он шёл по знакомой уже дороге, вспоминая очертания рядом стоящих деревьев, холмов в степи и далёких деревень и отдельных строений. Наступал вечер, когда лес, окруживший дорогу со всех сторон, стал гуще. Садящееся за горизонт солнце цеплялось за густые вершины столетних елей, зловеще наклонившихся над дорогой, воздух стал прохладнее, и от него стало веять какой-то злобой и даже страхом. Он вибрировал, дрожал, не то от ярости, не то от ужаса, и идти вперёд становилось всё труднее и труднее. Теперь уже сомнений не было. Ниана была рядом, и Тихор чувствовал её. Не смотря на сопротивление воздуха, пропитанного злобой, взяв лук в руки, он шёл вперёд, готовый в любой момент сделать смертельный выстрел. Тьма сгущалась. Далеко впереди Тихор увидел конец дороги. Она резко обрывалась, и тут же за ней сплошной стеной высился густой лес, сливающийся в единый тёмно-синий монолит, проступающий сквозь тьму. В конце дороги всё же разливался какой-то свет, но не обычный, по-доброму тёплый и манящий уставших странников. Этот свет был другим. Он был холоден и бледен, и от него веяло злом так сильно, что приближаться к нему совсем не хотелось, скорее, напротив, хотелось бежать от этого страшного света куда-нибудь туда, где не достанут его отвратительные лучи. Но Тихор шёл. Вопреки здравому смыслу и страху он шёл туда, где уже свивала в тугие жгуты свои корни ниана. Где со злобным шипением она оскаливала свою зубастую пасть. Вот уже можно было без труда различить её маленькие красные глазки, плотоядно сверкавшие и уже высматривающие на теле Тихора место для предстоящего удара. Тихор тоже не оставался в долгу и давно уже присматривался к тому месту, куда должен был нацелить выстрел. Он шёл вперёд, и ниана поползла навстречу. Расстояние между ними сокращалось, и с каждым шагом тьма и злоба, пропитывающая воздух становилась всё сильнее. Ещё несколько шагов — и Тихор молниеносным и отточенным многократными тренировками движением вскинул лук и спустил тетиву.

Стрела с тихим свистом ушла вдаль, и через мгновение все окрестности огласил протяжный и жуткий вопль, в котором сквозило и отчаяние, и разочарование, и безграничная злоба. Это был крик умирающей пианы. Чудовище отправлялось обратно в Тёмный Мир, унося с собой свои миражи-ловушки. Теперь Тихор стоял посреди степи, а дорога из Альсенгарда тоненькой светлой полоской виднелась где-то вдалеке. И лес, и дорога, по которой он только что шёл, исчезли, как исчезло и тело самой пианы. Исчезла тьма и злоба, пронизывающая воздух, а главное, только сейчас Тихор почувствовал, как был слаб и болен, потому что теперь с каждым вдохом ему становилось легче и спокойнее. Будто жидкий свинец вытекал из его рук и ног, освобождая место новой, живой и лёгкой силе. И этот поток новой силы был таким мощным, что ноги Тихора подкосились, он вначале осел на землю, а потом, не выдерживая нагрузки, упал навзничь, и так лежал, пока тьма не покинула его тело, уступив место новой светлой энергии. Затем он уснул.

* * *

Весь день Адиона и Треллия гнали своих единорогов с бешеной скоростью. Мимо проносились леса, деревни, вдалеке маячили башенки небольших эльфийских городов. К вечеру дорога вывела их на берег могучей Яр-реки. Тихо катила она своим воды к Жемчужному морю, туда, где остались в гостях у Стрелки и Фарли их новые друзья, Мышка и Сойка. Повернув единорогов в сторону дома, девушки уже не спешили. Высматривая место для ночлега, они теперь должны были думать не только о надёжном убежище от дождя и незваных гостей, но и об изобилии сочной и густой травы. Зак и Хорт несли своих хозяек весь день, не сбавляя темпа, но к вечеру у них даже не сбилось дыхание. Всё же и они нуждались и в отдыхе, и в пище. Внимание девушек привлекла почти круглая полянка возле дороги, с трёх сторон окружённая лесом. А а с четвёртой неторопливо текла Яр-река, с тихим шелестом накатывая свои волны на прибрежный песок и играя мелкими камешками у самого берега.

— Как думаешь, где сейчас Лорияз? — спросила Треллия, слезая с Хорта.