Замок пилигрима

— Жуткая тиранка. — Ивейн улыбнулась и пожала плечами. — Может быть, я просто позволяла так с собой обращаться, а теперь общение с испанцами научило меня, что гордость не обязательно должна быть подавляющей и что все на самом деле равны. Ни разу за то время, что я живу в замке, я не видела и не слышала, чтобы дон Хуан дурно или грубо обходился со своими слугами. Он надменный, потому что он таков по природе, но он не самодур.

— Отведешь меня к нему, чтобы я сам в этом убедился?

— Кент, давай подождем пару дней…

— Но мы отплываем в субботу! И то только потому, что хотим принять участие в праздничной фиесте в пятницу. — Кент нахмурился. — Тебе нужно решать, Ивейн. У меня сложилось такое впечатление, что, если сеньор маркиз говорит «нет», ты безоговорочно принимаешь его решение.

— Не всегда, — запротестовала она.

— И когда же был случай, что ты его не послушалась?

— С Рике. Мой опекун не очень одобрял мою дружбу с ним, и потом я убедилась, что дон Хуан намного лучше разбирается в людях, чем я. Ведь у него больше опыта.

— А кто этот Рике? — В голубых глазах Кента появилась ревность.

— Он гитарист в клубе «Идальго».

— Он такой смазливый, что наверняка большой сердцеед, — проворчал Кент.

— Да. — Ивейн засмеялась чуть нервно и вдруг с замиранием сердца вспомнила, как они встретились с Рике в последний раз и как расстались. Она посмотрела на Кента, с которым почти не разлучалась в последние дни, и вдруг ей стало страшно. Ведь о них уже могли пойти слухи по острову. Могут начать болтать, что Кент и был тем мужчиной, с которым воспитанница маркиза провела ночь наедине. И если эта сплетня дойдет до ушей Кента, то как он отреагирует — так же, как Рике, или нет?

— Проголодалась? — Он улыбнулся ей через стол. — Закажем королевские креветки? Они здесь такие вкусные.

Ивейн кивнула, и Кент подозвал к столику официанта. Кент был очень милым, ей было легко с ним, и Калифорния была так далеко от этого острова… За тысячу миль отсюда память о доне Хуане сотрется, и когда-нибудь она сможет вспоминать о нем как о человеке, удачно женившемся на Ракель и больше не одиноком.

Креветки были крупные, сочные, розовые, их подали с плетеными испанскими булочками и графином белого вина. Кент заказал себе еще телячьи котлеты, а Ивейн вяло ковыряла салат с ветчиной. Ей почему-то расхотелось есть и казалось, что море сверкает уже не так радостно, а крики чаек звучат чуть ли не трагично. Но ведь так всегда бывает, когда ты думаешь, что видишь все это, быть может, в последний раз. Если в субботу она уедет с Кентом и его мамой, тогда даже эта минута и это место превратятся для нее в воспоминания.

После обеда они сидели на пляже в тени пальмового дерева. Они почти не разговаривали. Кент как будто понимал, что безмолвно и печально Ивейн отпускала остров из своего сердца. Она готовила себя к тому моменту, когда попрощается с ним навсегда, и ее испанский покровитель скажет ей: «Vaya con Dios[26]».

Кент пригласил Ивейн провести вечер пятницы на борту яхты, которую уже украшали праздничными гирляндами.

— Как вы думаете, сеньор маркиз согласится посетить нашу прощальную вечеринку? — с надеждой спросила миссис Крейсон. — Утром я видела донью Ракель — ее отцу гораздо лучше, и она сможет прийти к нам сегодня вечером. Судя по всему, ее присутствие вполне может послужить приманкой для дона Хуана.

Ивейн встретила игривый взгляд голубых глаз и поняла, что больше не может откладывать знакомство Крейсонов со своим опекуном.

— Он не откажется, — ответила она. — Если Ракель придет.

— Тогда я пошлю ему официальное приглашение прямо сию минуту. — Беттина Крейсон, счастливая, удалилась в свою каюту писать приглашение, а Ивейн перегнулась через борт яхты и смотрела в воду, которая могла быть такой спокойной, ручной и в то же время таила в себе безвозвратные глубины.

— А это правда, что люди говорят? — раздался над ее золотистыми волосами тихий голос Кента. — У элегантной Ракель есть виды на то, чтобы стать маркизой?

— А разве она не идеально подходит для этой роли? — Ивейн не отрывала взгляда от волн. — Она красивая и очень грациозная. Она станет прекрасной владелицей замка, очаровательной и остроумной хозяйкой балов.

— Уж наверное, мужчина имеет право на нечто большее, чем это, а? — Кент дотронулся рукой до волос Ивейн. — Наверняка даже самый надменный идальго хочет быть любимым, и любимым страстно?

— А ты думаешь, Ракель страстная?

— Да, как мраморная статуя.

— Кент, ты ее совсем не знаешь!

— Зато знаю других таких же. Я думаю, на испанских островах они точно такие же, как везде.

— Кент, а ты знаком со многими девушками?