Замок родовой

Мы вошли в большую комнату, поделенную на несколько зон тяжелыми шторами, в центре была игровая часть застеленная ковром, и стояла игрушечная мебель, в креслицах сидели куклы, а на столе перед ними стояли чашками с блюдцами. Левая зона, спальня в которой детская кроватка под розовым балдахином располагалась у стены, неподалеку от окна. Я подошла к нему и, отодвинув в сторону штору, выглянула, за окном открывался вид в сад, где между цветниками ходила женщина и внимательно рассматривала что-то. Правая зона представляла собой умывальную комнату и гардеробную, где в шкафу я обнаружила детские платьица, носочки и постельное белье. Комната была чистой, пыли не было нигде, видимо её регулярно проветривали и убирали.

Артиваль в Вечности семнадцать лет, тридцать два года назад её маленькую увезли из этого замка, и она больше никогда не появлялась в нём, а в её комнате все оставалось на своих местах и казалось, что сейчас распахнется дверь, и я услышу веселый детский голос: «Нянюшка, мне нужно переодеть платьишко, я испачкалась в песке». Наваждение было столько велико, что я не выдержала и пряхнула головой, чтобы оно исчезло, а затем покинула покои.

Кроме них, на третьем этаже располагалось ещё несколько комнат, заглянув в одну из них, мы увидели спальню, на тумбочке рядом с кроватью стоял портрет молодой красивой пары, я подошла, взяла в руки и опустилась без сил на кровать. На меня смотрели молодые Уна и Эдвард Тримееры, в рисованный портрет художник вложил столько души, что казалось, ещё мгновение, и они заговорят, поздороваются со мной и спросят, что я делаю в их спальне.

— Чарльз, а что здесь никто после их исчезновения не останавливался? — спросила я, выходя в коридор.

— Если я правильно понял, Брюс останавливается в гостевых покоях второго этажа, — пояснил он, — а здесь выходит всё осталось так, как было при Уне и Эдварде.

Мы сделали шаг к лестнице, чтобы спуститься на второй этаж, как внезапно перед нами, в стене, где только секунду назад не было ничего, неожиданно появилась дверь и стала открываться. Я чуть замешкалась у портретов предков в коридоре, а когда подошла к комнате, на пороге стояли Чарльз и лорд Андреас, они пропустили меня внутрь, где уже были Шерлос и Гвен.

Черные от многовековой грязи окна, с трудом пропускающие свет, пыль, лежащая на всех вещах, находящихся в комнате: на кровати, на столе, стуле и толстым мягким ковром на полу.

— Это комната Эллана Блэкрэдсана, много веков назад скрытая от человеческих глаз Региной рода — Уной, — произнесла я, — она открывалась только дважды, насколько мне известно. Первый раз для матери Эллана, а второй раз, лет пятьдесят назад, для Уны, моей бабушки.

— Но почему она открылась сейчас и для нас? — задал вопрос Шерлос.

— Мы потомки, прямые потомки Эллана. Шерлос, Гвен за порог, — потребовала я и когда они вышли, Видана Тримеер со всей силы надавила на ладонь, обожженную вчера кольцом Белой ведьмы и, закрыв глаза, вызвала образ мужа. Два вида боли — физическая и душевная сплелись воедино, слезы ручьем потекли по щекам и застучали по полу, а через некоторое время я услышала шипение, раздающееся по комнате. Сколько это продолжалось, не знаю, только в какой-то момент мне на плечи легли руки дяди.

— Достаточно родная, открой глаза и посмотри на результаты своих действий, — раздался его успокаивающий голос, — я не знаю, как ты узнала об этом, очень древний способ сжигания негатива, о котором сегодня мало кто знает.

Я открыла глаза и осмотрелась, комната была чистой, пыль исчезла отовсюду, окна изнутри заблестели, и в ней стало легко дышать.

— Это Магия Стихий, — произнес лорд Андреас, — а именно Воды, ты родилась под её властью. Комнату еще раз промоют, и в ней можно будет жить. Твоя магия, гибель кольца и разрушение портала, всё вместе взятое очистило замок от призраков ушедших эпох. А когда в нём начнут жить постоянно и зазвучат детские голоса, возврата к прошлому не будет. Пойдёмте вниз, больше здесь делать нечего.

Мы спустились на второй этаж и прошли в гостиные и залы, где увидели удивительные росписи на стенах и потолках, действительно, скрывать такую красоту нельзя. Рассматривая росписи, я обнаружила, что на стенах и потолках изображена не только история империи, но и древняя история рода Блэкрэдсан, о чём не преминула поделиться с юношами и они согласились со мной.

В библиотеке, расположенной на этом же этаже, в глаза бросились стеллажи с низа до верха заставленные книгами, свитками, на стенах висели портреты, я подошла поближе.

— Вот это Эрн, — показала я Шерлосу на портрет пожилого человека, — а это Уна, знаменитая Уна Блэкрэдсан.

Мы обошли всё и прочитали таблички, прикрепленные внизу портретов, а когда я увидела Атинлин, то просто замерла и любовалась эльфийской красавицей, передавшей подарок для меня за несколько веков до моего рождения.

— Как думаешь, здесь есть книга об истории замка Рэдривел? — спросила я у брата, — я уверена, она должна быть. Мне бы хотелось ознакомиться с ней подробнее.