Замок тайн

Понадобилось несколько томительных минут, прежде чем Рэйчел смогла подойти к ней, поднять на нее полные тайной муки глаза.

— Ева, я стала другой. Это ужасно… О Создатель, дай мне силы! Ева… Я изменилась этой ночью. Я уже не та Рэйчел, которую ты знаешь.

Ева выглядела озадаченной.

— Ну конечно. Ты пережила такое потрясение…

— Нет, сестра, нет. Пойми, все гораздо хуже. Я… я стала женщиной.

Она хотела еще что-то сказать, но зашлась краской, стояла, не в силах вымолвить ни слова.

— Это вышло насильно? — помолчав, спросила Ева. — Эти фанатики посмели…

— О нет, Ева! Я сама, понимаешь, сама…

— Сама?.. То есть ты этого хотела? Ты занималась любовью с мужчиной?

Ева удивленно посмотрела на Рэйчел и вдруг рассмеялась. Глядя на недоумевающую сестру, она расхохоталась еще больше, а затем в изнеможении откинулась на постель.

— Бог мой, Рэч! Так вот что тебя гнетет? Поистине пуританское воспитание! Господи, да если ты сама этого захотела, что же тут дурного? А я-то гадала, что это он мне толкует, будто заблудился на равнине? Ах, хитрец! Вроде и места себе не находил. Теперь понятно, почему ты была так смущена при встрече с ним. Днем ведь все меняется в отличие от ночи. Но, Рэч, ангел мой, ничего страшного не случилось! Женский жребий лежать в объятиях мужчины выпал тебе, как и всем дочерям праматери Евы, и в этом нет ничего дурного. О, не смотри на меня так. Все эти понятия о приличии… Если хочешь знать, даже наш дядюшка имеет любовницу, хотя и всячески скрывает это. Да, да. Он ведь не так и стар, наш преподобный Энтони, ему лишь немногим более сорока. И как он ни старается придать себе солидность, но сам-то по ночам ходит к одной милой вдовушке. И то, что ты, молодая, здоровая женщина, решилась на это… Успокойся, сестренка. К тому же, когда вы поженитесь, то, что сейчас ты считаешь позором, станет для тебя одним из моментов бытия. И никто не посмеет дурно думать об этом. Даже ты сама.

— Поженимся?.. — тихо и изумленно повторила Рэйчел.

— Ну да! Отец ведь дал согласие на твой брак с Джулианом Грэнтэмом, не так ли? А то, что вы вкусили запретного плода до того, как священник соединил ваши руки перед алтарем… Так что ж тут такого? Сплошь и рядом происходит подобное. Но Джулиан-то! Посмотришь — сама ходячая добродетель. А сам…

И Ева рассмеялась. Почти злорадно.

Рэйчел не сводила с нее глаз. Она словно силилась что-то сказать, но не могла. Уверенность сестры, что она вступила в связь с Джулианом, словно оглушила ее. И напугала: ведь Еве и в голову не могло прийти, что Рэйчел могла уступить кому-либо иному, не говоря уже о ее собственном женихе. Рэйчел вдруг ослабела и позволила сестре усадить себя рядом; руки ее бессильно упали, глаза расширились, словно она видела перед собой нечто ужасное. Свой неискупимый грех, свое предательство. И у нее не было сил сказать о нем любимой сестре.

Ева же смеялась и болтала без умолку — о том, что Джулиан и Рэйчел скоро поженятся и Рэйчел станет настоящей леди; только ей придется избавиться от своих пуританских привычек, изменить манеру поведения, прекратить одеваться подобно прислуге, во все простенькое с неизменным передником, словно экономка. Ах, ей столькому еще надо научиться, если она хочет стать достойной дамой: правильно и плавно двигаться, кланяться, делать реверансы, управляться с веером, накладывать грим, держать горделивую осанку и, главное, избавиться от этого грубого местного акцента.

— О, у нас с тобой будет много дел, — щебетала Ева. — Ну а то, что ты согрешила до свадьбы, успокойся. Это нормально. Учти, каковыми бы ни были внушаемые нам принципы, человеческие чувства всегда возьмут свое. Потом ты станешь достойной дамой, и Джулиан будет доволен своей избранницей. Ты ведь подлинный образец жены, матери, хранительницы очага. Я же не такая… Мой жребий соблазнять, добиваться своего.

Она улыбалась и наконец умолкла; мысли ее унеслись куда-то далеко. Рэйчел чувствовала себя словно оглушенной. Она отчетливо понимала, что уже не сможет собраться с духом, чтобы во всем признаться сестре. По крайней мере, сейчас. Может, позже… О Господи, дай ей мужества!

Она чуть покосилась на Еву. Сестра глядела прямо перед собой, лицо ее было отрешенным, мечтательным. И высокомерным.

— Знаешь, Рэч, — вновь заговорила она. — Я ведь скоро тоже выхожу замуж.

Рэйчел почувствовала, что начала мелко дрожать. Ева, рука которой покоилась на плече сестры, ощутила это, но она уже думала только о себе, волнение Рэйчел не заинтересовало ее. Она вдруг встала и закружилась по комнате, что-то напевая.

— О, Рэч, я так счастлива! Скоро все будет так чудесно. Даже лучше, чем ты думаешь. Знаешь, за кого я выхожу замуж?

Она рассмеялась, увидев, как странно глядит на нее девушка.